Страсть сжигает все преграды
Шрифт:
Дрожь долго не отпускала ее. Существовала боль гораздо худшего рода, которую он умел причинять. Боль, которая не оставляет видимых следов. Четыре года назад он замечательно справлялся с этой задачей, проявляя изощренную жестокость. Как она могла противостоять мужчине, который так блестяще пробивал ее защитные укрепления? Как она могла бороться со странным обманчивым чувством, которое приносило облегчение?
— Придет день, и тебе больше не надо будет сомной бороться, — ровным голосом проговорил он. — Придет день, и ты научишься доверять мне.
— Ты не просто амбициозный, у тебя мания величия!
—
От этого признания холодные мурашки пробежали вниз по напряженному позвоночнику. Чего еще он хочет от нее? Любви? Вечной преданности, которой обладал в прошлом и от которой сам отказался? Эшли с болью осознала, насколько полной была бы его месть, если б она, став его женой, соответствовала всем его ожиданиям.
— Проиграл, — хрипло повторил он, опуская ее несопротивлявшееся тело на кровать. — Черное пятно бесчестья на безукоризненной репутации. Я не мог с этим жить.
С каждым словом он усиливал глубочайшие страхи Эшли.
Вито ласково поднял ее точеную руку и шутливо прижался губами к платиновому пояску обручального кольца.
— Разве это похоже на кандалы?
— Мертвая хватка, — быстро ответила Эшли. — Символ собственности. Интересно, почему ты не хочешь на каждой клеточке кожи сделать татуировку «Кавальери». На случай, если я отобьюсь от стада!
— Ты не отобьешься, сага. Я очень внимателен к своей собственности.
— Будь ты проклят! — выкрикнула она, пытаясь сесть.
Но он пробежал кончиком языка по аллее между грудями, и этот эротический набег остановила только встреча с краем ее махрового халата. Она снова упала на спину, замерев под жаром пламени, охватившим ее после хорошо рассчитанной подготовки.
— Dio… Чуть не забыл. — Он потянулся к пиджаку и достал знакомую маленькую коробочку. Одной рукой открыл ее и извлек на свет крохотную таблетку. — У медицинской науки есть свои преимущества. Я подумал об этом во время обеда и теперь готов на компромисс…
В изумлении Эшли открыла рот. Он опустил в него таблетку, и она автоматически проглотила.
— Но ты…
— Нам не обязательно, чтобы это случилось слишком скоро. Удача может отодвинуть другие удовольствия, которые в данный момент, по крайней мере для меня, — уточнил он, — более важны.
Странный укол боли окрасил ее облегчение оттого, что он передумал использовать ее лишь с одной целью. Яснее он не сумел бы сказать, что для него беременность — сексуальный поворотный пункт или, пожалуй, финальный акт шарады, в которой он заставил ее участвовать.
— Ты довольна? — спросил он.
— Экстатически… Но ты хочешь всего, что я могу дать тебе в ответ, — натянуто прошептала она, понимая, что его снисходительность тоже имеет свою цену.
Искушающая рука обхватила грудь, и глаза Эшли невольно закрылись, по телу прокатилась жаркая волна предвкушения.
— И это невероятная щедрость, правда? — хрипло проговорил он. — Учитывая, что я мог бы взять, не спрашивая.
Другая рука нежно поглаживала светлевшие в темноте бедра, и при каждом движении все ее чувства совершали гигантские прыжки. Руки вцепились в края кровати, так невыносим был соблазн коснуться, обнять его.
Мягко
— Я собираюсь свести тебя с ума, — пообещал Вито.
Он, словно куклу, поудобнее устроил ее на кровати. Эшли столкнулась взглядом с ненасытным голодом, сверкавшим в мужских глазах, оценивающих ее молочное тело, ощупывающих грудь и скользящих по изгибам ее бедер. И она снова вспыхнула. Эшли подняла на него глаза и быстро задышала. Ее почти агонизирующий взгляд про-скользил по широким плечам, спустился к жестким завиткам волос на груди с прекрасно развитой мускулатурой и ниже, к плоскому и твердому животу. И потом она крепко закрыла глаза.
Он обхватил губами розовый бутон соска и начал дразнить его зубами. У нее вырвался сдавленный стон. Она почувствовала, как откуда-то из глубины живота поднималось эротическое желание, будто повернули ключ в невидимом замке. Он склонился над ней, языком раздвинул податливые губы и ворвался в рот, наслаждаясь ответом, который она не смогла сдержать. От возбуждения ее трясло, кидало то в жар, то в холод. Это случилось так быстро, что она не в силах была контролировать себя.
Его ловкие руки перемещались по телу, то твердые, то нежные, и всегда, всегда на один мучительный шаг позади того места, которое жаждало их прикосновения. Эшли не могла лежать спокойно, потому что Вито медленно и неотвратимо покрывал ласками все ее трепещущее тело. И жестокие языки пламени пожирали ее, когда его пальцы играли с влажными золотистыми завитками, венчающими низ живота. Она стонала, выкрикивала его имя и жадно хватала ртом воздух.
И затем он сделал то, что она никогда раньше не позволяла ему делать. Невыносимо интимное и такое волнующее, что она полностью растворилась в наслаждении. Раздвинув сжатые бедра, он погрузился ртом в ее секретное место. Лавины примитивного, дикого чувства волна за волной накрывали ее, и взрыв наслаждения, будто землетрясение, раскалывал ее на части. И потом наступил пик страсти…
— Ты моя. Абсолютно, непререкаемо моя. Эшли не совсем понимала, вернулось к ней сознание или нет. Она остановила взгляд на Вито, а он, стоя на коленях у ее ног, с триумфом наблюдал за ней. Крепкие руки обхватили бедра, и он подтянул ее к себе. Она не сопротивлялась. И он вошел в нее властно и глубоко. От его дикого ритма сердце у нее застучало, словно в безумной гонке. Кожа, скользкая и влажная, восхитительно терлась об него. И вдруг совершенно неправдоподобно лихорадка желания снова вспыхнула в ней, пальцы царапали атласную влажную кожу у него на спине. И в этот момент, точно удар током, наслаждение пронзило ее.
Прошло очень много времени, прежде чем он освободил ее от тяжести своего тела. Но ей и не хотелось, чтобы он двигался. Ей хотелось, чтобы он навсегда остался там, где был. Эшли чувствовала себя великолепно и в глубине своего затуманенного сознания понимала, что это чувство вряд ли будет долго продолжаться.
Он перекатился на спину и несколько коротких мгновений лежал, отдыхая, на другой стороне кровати. Эшли уперлась подбородком в ладонь, а локтем в подушку и неосмотрительно взглянула на него. Не говоря ни слова, он соскочил с кровати и схватил халат.