Страсть умеет лгать
Шрифт:
— А если клиент больше всего на свете хочет спасти чью-то жизнь? — Прижав руки к сердцу, я подалась вперед, чтобы ни слова не пропустить.
Михаил как назло сделал паузу, отпил глоток виски, — причем, лед в стакане до сих пор не растаял! — и снова на его губах появилась не улыбка, нет, слабая тень улыбки. Мне захотелось его потрясти как яблоньку, чтобы поскорее узнать, как спасти Диму. Ну что он тянет с ответом?!
Но когда он ответил, мне показалось, что я ослышалась:
— Такие заказы мы не берем.
— Как это? Почему?!
—
— Подождите-подождите-подождите! Это если клиент платит. А если работник корпорации, чье желание может быть исполнено бесплатно? Артур говорил! Тогда ведь не надо платить своей жизнью? Иначе это какой-то одноразовый работник...
— Эли, вы действительно хотите это знать?
— Да! — мой мозг просто вскипел от напряжения. Нужно срочно что-то придумать, срочно! Я взяла себя в руки и деловито сообщила: — Я вчера приходила устраиваться к вам на работу секретарем-координатором. Так вот, я все еще хочу у вас работать, даже больше прежнего! Но вы можете мне как бы авансом исполнить желание?
Михаил поморщился и помассировал виски. Может, ему голову помассировать? Я умею! Я курсы массажисток закончила, чтобы подрабатывать после учебы и на каникулах! Так. Спокойствие. У меня есть цель. Я должна ее достичь, хоть весь лес вероятностей придется вырубить и сложить из него стрелу. И она должна попасть в яблочко!
— Артур прав, — нехотя выдавил управляющий. — Если мы примем вас в корпорацию, вам не придется платить своей жизнью за спасение чужой. Но тогда для сохранения равновесия вам все-таки придется пожертвовать своей жизнью формально и остаться у нас работать. Навсегда, во всех вероятностях… — он сделал паузу и тихо добавил: — Как я.
И тут до меня дошло и стукнуло по темечку.
— Что-о-о? Это же рабство! — я вскочила, бросилась к двери, но на полпути вспомнила о том, что вчера это уже было. Вот почти так же! И о своей цели, только что провозглашенной, вспомнила. Хороша стрела, если ее можно так легко сбить с пути. — Вы ведь шутите, да? Очень плохая шутка!
— Никаких шуток, Эли.
Онемев, я пыталась найти хотя бы тень улыбки на его сумрачном лице и пыталась вдохнуть ставший твердым воздух.
Навсегда. Как он. Как он?! Он тоже раб лампы, то есть, Колеса? Получается, он спас чью-то жизнь? Чью же? Нет-нет, мне не интересно. Не хочу знать. Самое кошмарное — он не шутит!
— Нет. Это немыслимо!
— Мыслимо. Вы просто не умеете мыслить правильно, — мягко сказал он. — У вас нет другого способа спасти себя и мальчика. Только один мизерный шанс, и то его очень нелегко воплотить в реальность.
— Почему я должна вам верить, что больше нет шансов? Вы мне совсем задурили голову! Вы и ваш анимешный эйчар!
Он посмотрел мне в глаза длинным нечитаемым взглядом. Змеиным. Холодным. Внезапно стало страшно. Так страшно, как еще никогда не было.
— Давайте проведем эксперимент, Эли. Если не получится, то я помогу вам найти укрытие, но не более того. Если получится, я смогу убедиться, что ваши таланты действительно будут полезны нашей корпорации. А вы убедитесь, что я еще пощадил вас, говоря о шансах. Подойдите. Я покажу вам то, что должно было произойти вчера, но не случилось, а стало альтернативной реальностью.
Он поднялся из-за стола, протянул мне руку, горячую, в отличие от его ледяного тона и взгляда. Он болен? У него температура? Бредит? Отпустил и прошел к тому самому шкафу с резными дверцами. Открыл. Экран сразу ожил, изображение колеса с непонятными символами на спицах переливалось золотом.
Я подошла. Сердце билось уже, кажется, в горле. Да что со мной?! Я до спазма в животе не хотела смотреть ни на какие демонстрации!
— Не надо, — прошептала я. — Пожалуйста. Я… я прошу вас принять меня к вам на работу. Я согласна на ваши условия.
— Контракт изменился, Эли. Тот вариант, который вам скинул Артур, уже недействителен. Встаньте рядом, всего лишь встаньте рядом, я должен взять вас за руку. Для вашей же безопасности.
Он крепко сжал мою ладонь, для надежности переплетя пальцы. Вторую руку поднес ладонью к центру колеса, но не успел коснуться экрана, как спицы дрогнули и начали крутиться, быстрее и быстрее. У Димы была похожая игрушка, волчок. Если его раскрутить, цветные полоски сливаются в сплошной белый круг. Разница была в том, что колесо на дисплее светилось. Все ярче и ярче.
Вспышка, и кабинет в стиле ретро исчез.
Первую представшую перед глазами сцену я осознаю не сразу. Сложно это, когда лицо, которое ты обычно видишь в зеркале, залито кровью из жуткой раны на голове, а рядом лежит скрюченная детская фигурка Димы и из его живота торчит рукоять ножа. Разум отстраненно замечает: у нас никогда не было такого ножа и бежевых в красный горошек кухонных занавесок.
К мужчине, держащему меня за руку, подскакивает полицейский и рапортует:
— Товарищ капитан, бабка в комнате еще жива. Говорит, это сделал сожитель младшей сестры жертвы. Убийство на бытовой почве, докажем в два счета.
— Фото есть? Объявляй в розыск...
Вспышка.
Та же девушка с моим лицом бежит по ночной улице с мальчиком на руках, поминутно оглядываясь и спотыкаясь. На ее ногах кеды, которые я порвала и выбросила еще два года назад. Она отчаянно рыдает, а в огромных и сухих глазах мальчика, выглядывающего из-за ее плеча, безнадежный ужас. Грохот выстрела, и девушка падает лицом в асфальт, от ее головы расплывается черное пятно крови. Ветер бросает мне в лицо удушливый запах пороха.