Страсть умеет лгать
Шрифт:
Почувствовав, что закружилась голова, я спохватилась и отвела взгляд.
— Сожалею.
Даже не интересно, чем я его так разочаровала. То ли тем, что сбежала с собеседования, то ли тем, что сейчас обедаю за счет фирмы и надела их корпоративную форму, не имея на то морального права. Лучше не уточнять.
— Что, даже не спросите? — эйчар пригубил чай.
— Нет, — сухо сказала я.
— Вы стали увереннее, это радует. Вот что с людьми делают деньги, даже если нет возможности ими воспользоваться. Не вспыхивайте,
— Спасением, а не похищением.
— Его не спасти, Эль.
— Элина, — пресекла я фамильярность.
— Мишель, — предложил этот странный тип, и я пожала плечами. Совершенно без разницы, как он меня называет.
— Что значит не спасти? — я невольно бросила взгляд на планшет. Димка под руку с гувернером шли к небольшой карусели для малышей. Скорость у таких совсем небольшая, крепления прочные, а пластмассовые фигурки не имеют ни одного острого угла, чтобы малыши не поранились.
— Поговорим откровенно, Мишель, — предложил Артур и откинул челку. Я поняла, что этот жест начинает меня подбешивать, и отвела взгляд. — Сначала я думал, что проблема в вас. В этом и была моя ошибка. Но, изучив компьютерные выкладки, понял, что проблема не в вас, а в этом ребенке и в том, что вы решили заменить ему мать…
Я решительно встала.
— Простите, не желаю вас слушать. Вы не имеете никакого права соваться в нашу жизнь.
— Сядьте. Если вы хотите действительно спасти вашего племянника и даже вылечить, вам придется меня выслушать.
Я села и молча воззрилась на него. Все равно делать пока нечего, а от меня не убудет.
— Любой ваш шаг за пределы этого здания приведет к тому, что вы попадете в лапы полиции или к покровителям вашей сестры, что в данном случае одно и то же. Вас либо убьют, либо упекут за решетку за похищение ребенка и документов. Но еще хуже, что ваш племянник останется абсолютно беззащитным. Органы опеки отправят его в приют, потому что ваша бабушка покажет себя абсолютно неадекватной, кроме того, это больной человек, неспособный обеспечить полноценный уход маленькому инвалиду. Из приюта Дмитрий будет похищен, и больше его никто никогда не увидит. Это почти стопроцентно реальное будущее.
— Я уеду, нас никто не найдет.
— Далеко ли вы, находясь в розыске, уедете с больным ребенком? — ехидно спросил эйчар.
Я опустила голову в ладони, сжав виски. Почувствовала, как быстро пульсируют жилки, рождая волны мигрени… Этот странный тип с пестрыми глазами прав, жестоко и безнадежно прав. Мне не сбежать с Димкой, если меня объявили в розыск. И денег банк завтра не выдаст, зато передаст сведения обо мне, и сюда нагрянут с обыском.
— Если нас разыскивают, то найдут везде, — прошептала я.
— Здесь не найдут, уверяю. Здесь вы абсолютно защищены.
— Но не можем же мы сидеть здесь всю жизнь, пользуясь гостеприимством вашего управляющего! Даже если не получится с операцией, Диму надо показывать врачу, лечить, водить на массаж, обучать...
— Об операции забудьте. Если бы детский церебральный паралич можно было оперировать, тысячи детей обрели бы нормальную жизнь. Вас ввели в заблуждение недобросовестные люди.
— Нам сказали, что это псевдо-паралич, он излечим…
— Вы разумный человек, Мишель. Вы поверили, потому что очень хотели верить. Но мы проверили факты. Вы вышли на доктора О’Шанн в крохотном городке Чисон, верно? Вот и второе разочарование в вас. Если бы вы не так сильно жаждали вылечить племянника, то сопоставили бы революцию в лечении ДЦП и известность клиники. Такой нейрохирург приобрел бы мировую известность, не так ли?
Мои щеки обдало таким жаром, что я приложила прохладную бутылку минералки. А ведь этот беспощадный изувер снова прав!
— Мы проверили информацию по нашим каналам. Все якобы успешные операции, разрекламированные его клиникой — блеф. Даже если мы поможем вам получить визу и выехать в Чисон, закончится тем, что у вас выгребут все деньги до цента, а Дима умрет под ножом или превратится в овощ. И вас больше никто никогда не увидит.
— Вы так уверены в том, что все ваши прогнозы неблагоприятны!
— Это не прогнозы, Мишель. Это уже осуществившиеся вероятности мультивселенной, где ни вас, ни вашего племянника уже нет в живых. То, что вы здесь, в этом тоннеле вероятности, сидите живая и невредимая, пьете минералку и наслаждаетесь беседой со мной — целиком и полностью заслуга нашего управляющего.
Да сколько можно с этими вероятностями! Который раз слышу, и никто ничего не объясняет!
— Я ему, конечно, безмерно признательна, — начала я благодарственный спич, — но я заплачу за помощь и укрытие…
— Чем? Что вы можете дать человеку, у которого всё есть?
— Всё? — глупо переспросила я.
— Ну… я имею в виду не только движимое и недвижимое имущество и деньги, но и такие плохо поддающиеся переводу в твердую валюту вещи как власть и могущество. Микаэль нуждается только в сильном якоре.
— В чем? Он что… пароход?
— Можно сказать, ледокол, — рассмеялся белобрысый и снова откинул челку со лба.
Я не выдержала, вытащила из сумочки черную заколку и протянула мужчине:
— Держите. Это помогает пить чай не только без сахара, но и без волос.
— А причем тут сахар? — удивленно глянул на меня пестроглазый собеседник.
— А причем тут якорь?
— Забудьте, — отмахнулся Артур и, взяв у меня заколку, покрутил в пальцах. Пробубнил себе под нос: — Черно-белая. Полосатая. Металл и пластик. Как жаль, что мы с Миком сегодня забыли обменяться паролями дня! Я бы его снова сделал!