Страсть в жемчугах
Шрифт:
Джозайя отошел от холста, чтобы вытереть тряпкой руки. Эскер оставил на подносе газету, но Джозайя не мог заставить себя взять ее. Потеря способности читать жгла его эго и расстраивала больше, чем он хотел признать. Вчера Майкл прислал записку, и Джозайя долгие минуты безуспешно всматривался в нее, затем наконец признал свое поражение.
Хуже того: бреясь, он порезался не меньше трех раз и теперь собирался добавить это к перечню всех прочих обязанностей Эскера.
Господи, все происходило так быстро… Осталось
Шаги Элинор прервали ход его мыслей, и Джозайя заставил себя улыбнуться, когда она вошла в комнату.
– Как твоя прогулка? – спросил он.
Перед Элинор снова возник образ Мэгги, стоявшей на тротуаре в кричаще ярком наряде. «Если бы не милость Господа, то там же оказалась бы и я», – промелькнуло у нее.
– Элинор… – Он поймал ее руку. – Что случилось?
– Я видела на улице Маргарет из магазина мадам Клермон. Это та девушка, с которой ты был добр в тот день, когда спас меня. Она… кое-как выкручивается, Джозайя. Она… отражение той жизни, какую, возможно, вела бы и я. Хуже того, не знаю, чем я-то лучше. Я ведь продала себя…
– Нет-нет, – перебил Джозайя. – Я не стану это слушать, Элинор. Ты не покупалась и не продавалась, и я не хочу, чтобы ты видела себя в таком свете. А то, что происходит между нами… Это не имеет никакого отношения к коммерции, черт побери! – Он привлек ее к себе, взяв за плечи. – Посмотри на меня, Элинор. Посмотри и скажи, что ты не испытываешь ко мне никаких чувств и что все происходящее – своего рода спектакль.
Она медленно покачала головой:
– Нет, не могу так сказать.
– Скажи, что тебя использовали, что ты несчастна. Скажи, что я заставил тебя дойти до погибели и что ты не тоскуешь по моим прикосновениям даже сейчас. Можешь ты это сказать?
– Не могу. – Она снова покачала головой.
– Тогда пожалей свою подругу, Элинор, и будь щедрой с ней, если хочешь. Но даже ни секунды не думай, что в тебе есть хоть намек на ее отражение. Ты – не приведи Господь! – скорее в Темзу бросилась бы, чем скатилась бы к той жизни, что выбрала она. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понимать это.
Ее глаза наполнились слезами. Это была ужасная правда.
– И еще одно я знаю наверняка, моя дорогая Элинор. – Джозайя наклонился, поцеловал ее и шепнул ей в ухо: – Я не мог бы жить в мире, в котором нет невероятной красавицы по имени Элинор Бекетт. Я отправлюсь в ад, чтобы спасти тебя, если понадобится. Поверь, дорогая.
Стон сорвался с ее губ, когда неутолимый голод, который Джозайя пробудил в ней, потребовал большего, чем поцелуи.
«Но почему же он сказал про ад?» – подумала она.
Глава 23
– Дайте мне минуту, чтобы справиться с нервами, мистер Хастингс, – сказала Элинор, сидевшая в карете. – Храбрость оставила меня, сэр.
– Чепуха! – воскликнул Джозайя. – Вспомни, что это твоя затея! Ты ведь высказала сожаление, что я не выставляю картину.
Они вместе приехали к друзьям Джозайи на вечер «обнародования» портрета Элинор. Салонные вечеринки бывали самыми разными. Сейчас светский сезон еще не начался, и Джозайя знал, что мероприятие будет не очень шумным. Он дал хозяину дома полную свободу в приглашении гостей и добавил от себя только одно имя.
«Если Келлер появится, – решил он, – я непременно двину ему в зубы».
Но Джозайя сомневался, что химическим магнатам интересны художественные выставки, поэтому не ждал никакого удовлетворения. Что ж, тогда вечер будет посвящен им двоим. Джозайя хотел порадовать Элинор, а также позволить себе эгоистическую прихоть – выйти на публику как ни в чем не бывало, словно у него все в порядке. То, что этот выход не последний, всего лишь мечта, но Джозайя был слишком упрям, чтобы признать это.
Он подал своей спутнице руку, торопя выйти из кареты, и улыбнулся зрелищу, которое являла собой Элинор – само очарование, богиня!
– Ты прав. – Она улыбнулась ему. – Но ты дейстительно уверен, что это просто встреча друзей?
– Абсолютно! Мистер Уолл купил мою первую картину, а его салон слывет дружеским и гостеприимным. В этой компании, увидев нас с тобой, никто бровью не поведет! Я видел здесь балерин, сидящих рядом с епископами, и укротителей зверей, ведущих философские беседы с реформистами. Поверь мне, твои манеры годятся и в гостиной, и во дворце. Бояться нечего!
Она оперлась на руку Джозайи, изящно вышла из кареты и стала рядом с ним. Элинор уступила его пожеланиям и надела красное бархатное платье, хотя сознавала, что они будут являть собой едва ли не театральную картину.
– Тебе легко говорить, Джозайя. Я никогда не слышала, чтобы ты сам выказал страх.
– Это потому, что вы его отгоняете, мисс Бекетт. – Улыбнувшись, Джозайя наклонился и прошептал ей на ухо: – Ты богиня, Элинор.
– Мистер Хастингс, что за шокирующее высказывание?!
Он взял ее под руку и проворил:
– Вовсе нет. И поскольку твои почитатели начнут множиться, то я бы сказал, что это пророческое высказывание.
Элинор легонько оттолкнула его, когда они подходили к двери, хотя и раскраснелась, явно довольная лестью.
– А вот и герой дня! – приветствовал их мистер Уолл. Он долго тряс руку Джозайи, пока та не заболела. Гас, как называли его друзья, был столь же круглый, как и высокий, – комическая фигура, если учесть его полное отсутствие сдержанности во всем. – Все, кого вы упоминали, здесь – и во всеоружии. Считайте, что картина уже продана, Хастингс!