Страсть. Ненависть. Любовь

Блейн Элла

Думаю, Вайпер был прав, когда дело касалось Леви. Черт, было тяжело скрыть свои чувства, когда их причина всегда находилась рядом. Но если бы Леви понял, что окружающие видели мое к нему отношение, то скорее всего отступил.

Конечно, он говорил, что не против, если остальные ребята будут о нас знать. Но меня не покидала мысль, что все же никто из нас парням не рассказал, да и Вайпер промолчал. Рядом с другими участниками группы Леви старался не распускать руки и держал со мной дистанцию.

Он считал,

что мы можем быть вместе и при этом держаться профессионально, но я знал, что причина гораздо глубже. Я должен действовать осторожно, если хочу, чтобы все получилось, и с учетом ужасной истории с Джонни, которая то и дело всплывала в памяти, я понимал, что сейчас, с Вайпером, нужно сменить тему, пока не ляпнул то, о чем пожалею. Например, как сильно хотел, чтобы мир узнал — Леви мой.

— Ну, что… новая песня. Давай обсудим, — предложил я после того, как мы сделали заказ. — Та, над которой ты работал, все еще крутится в голове?

Вайпер долил в свою чашку кофе и кивнул.

— Да. Должен сказать… — он сделал глоток горячего напитка и криво улыбнулся, — приятно снова что-то подобное слышать.

Я тихо рассмеялся.

— Звучит так, словно тебе нужна помощь. Как минимум медицинская.

— Эй, никогда не знаешь, когда таблетки могут помочь.

— Нам твоей дури и так хватает. С нашей удачей у тебя либо начнутся галлюцинации, и ты окажешься в газетах, бегающий голышом по улице, либо что-то типа того.

— Не, — отмахнулся Вайпер, глядя куда-то на линию горизонта. — Хейло ни за что не допустит, чтобы меня видел голым кто-то, кроме него. Он сначала прикует меня к кровати.

— Вот этого мне знать было совсем не обязательно, — ответил я, а потом сделал глоток апельсинового сока из стоящего на столе стакана. — Так что там с твоей песней.

— А, точно. У меня уже есть большая часть припева, сейчас я ищу слова для куплетов и кульминацию. Подумал, что ты захочешь со мной над этим поработать. Ну, знаешь, как в старые добрые времена.

— Старые времена? — рассмеялся я. — Думаешь, мы настолько старые, чтобы вспоминать о старых добрых временах?

— Ладно, как насчет времен «ТБД»?

— Сейчас лучше, — сказал я. Официант принес мне яйца-пашот на тосте, а Вайперу австралийскую болтунью. После того, как мы его поблагодарили, и он ушел, я взял нож и вилку. — Ты не хочешь закончить песню с Хейло?

Вайпер взял флакон с острым соусом и потряс.

— Мы уже поработали над парочкой, но оба согласились, что было бы круто привлечь к новому альбому тебя. Чувак, у тебя потрясный голос. От нескольких новых песен Киллиана фанаты сойдут с ума и будут горланить их во всю мощь легких. Черт, да я бы и сам не против.

Забавно. Я знал, что Вайпер вспоминал о наших самых сильных песнях, которые сотрясали трибуны стадионов. Но то, что я хотел показать

ему сегодня, отличалось. Скорее это была сильная баллада. В моем воображении Хейло напевает ее перед стадионом полным фанатов, которые размахивают в воздухе руками, одновременно поют и целуются с находящимся рядом людьми.

— Я определенно в деле. Но песня, которую хочу тебе показать, более спокойная, чем те, о которых ты, наверное, думаешь.

— Я не против мягкости, если это не скулящее депрессивное дерьмо, которое ты написал от тоски по нашему менеджеру.

— Выкуси.

— Ну даже не знаю, — ответил Вайпер и поиграл бровями. — Леви может разозлиться, если увидит, как я тебя кусаю. Не говоря уже о Хейло…

Мерзость. Девяносто девять процентов людей продали бы душу за прикосновение губ Вайпера, но я знал этого придурка слишком долго и прошел через слишком многое, чтобы думать о нем иначе, чем… по-братски.

— Теперь мне нужно прочистить себе мозг, чтобы избавиться от этого образа. — Вайпер широко улыбнулся, отчего я поморщился. — Серьезно, хватит этого дерьма про зубы. У меня от тебя будут кошмары.

Вайпер расхохотался и сунул в рот очередной кусок. Мы оба съели половину своих порций и только потом продолжили разговор.

— Ну, ладно, — сказал Вайпер. — Песня, над которой ты работал. Ты ее принес?

Я засунул руку в карман и вытащил сложенный лист бумаги со словами, написанными в Сиднее. Бросив его на стол, я потянулся за отложенным ножом и, заметив, как дрожит моя рука, нахмурился.

Какого черта со мной происходит? Когда дело доходило до такого, я никогда не нервничал. Я знал Вайпера всю свою жизнь, большую часть времени работал с ним над музыкой, и у меня никогда не сжималось все в животе, когда давал ему что-нибудь почитать. В основном в прошлом я думал: если ему что-то не нравилось, похрен. Он не был авторитетом. Но по какой-то причине я очень хотел, чтобы Вайперу понравилось это произведение.

Прошло пару минут, но с таким же успехом мог пройти час, учитывая, каким тихим был Вайпер, а потом он поднял на меня глаза и присвистнул.

— Черт, Килл.

Вот дерьмо, ему не понравилось.

— Это… — Вайпер замолчал, и я затаил дыхание. — Чувак, это же чертова песня о любви. Леви уже видел? Ты играл ее для него?

Подожди… что? Нет.

Вайпер ошибся. По сути, эта песня была не о любви. Она была скорее о похоти и о том, чтобы поддаться эмоциям, которые накапливались с течением времени. Речь шла о том, чтобы наконец-то позволить себе увидеть и упасть в объятия того, кто был прямо перед тобой все это время. Путь в постель. Не в сердце.