Страсти Евы
Шрифт:
Гавриил Германович плотоядно обнажает белоснежные зубы и в предвкушении чего-то недоброго наступательно шагает вперед. Мое сердце колотится в одержимом ритме барабанов гаитянских жрецов вуду. Отступать мне больше некуда - поясница упирается в стоящий позади обеденный стол. Гавриил Германович не церемонясь хватает меня за талию и укладывает прямо на столешницу, по ходу дела профессиональным движением коленом раздвигая мои ноги и разводя по сторонам руки.
– Я не джентльмен, - ставит он меня перед фактом во время того, как его потемневшие глаза хищнически любуются моей растерянностью и беспомощностью.
– Ты распята на алтаре живущим во грехе зверем с примитивными инстинктами. Я питаюсь, работаю двадцать четыре часа в сутки и трахаюсь. Воистину
2
От лат. «irrumare» - засасывать. Разновидность орального сношения, при котором совершаются активные фрикции половым членом в ротовую полость, горло и глотку пассивного партнера.
Наши взгляды вгрызаются друг в друга: мой - беззащитной жертвы с мольбами о пощаде, его - голодного зверя, обещающего, что пощады не будет.
– Дотронься до меня, Ева, - интонацией обольстителя шепчет он, освобождая мои запястья от своих «наручников».
Собственный мужской запах Гавриила Германовича влечет меня, как сильнодействующий афродизиак. Не теряя зрительного контакта, я нерешительно делаю то, о чем долго мечтала: запускаю пальцы в его волосы.
Они прямые, густые и жестковатые. Пропускать их сквозь пальцы - сплошное удовольствие. Мне безумно нравится вдыхать их соблазнительную свежесть: вволю разгулявшегося на степных просторах осеннего ветра и почти выветрившегося дорого одеколона.
– Тебе все так же хочется касаться меня… Ева?
– снова пробует он на вкус мое имя, как будто в трех буквах спрятан секретный ингредиент.
– Мне очень хочется касаться… вас, Гавриил Германович, - честно отвечаю я, но из-за существенной разницы в возрасте не решаюсь перейти к неформальному обращению.
– Поиграй со мной в одну занимательную игру для взрослых?
Я сглатываю обильную слюну, чувствуя себя той самой Евой перед грехопадением в момент, когда вероломный Люцифер предлагает познать мир неведомых доселе ощущений.
– В к-какую?
– В мистерию на столе с телесным контактом.
Гавриил Германович заманчиво и безобидно трется носом о мою щеку, но выделяющийся шрам у него на скуле от прильнувшей крови кричит о его хищной сущности, что только усиливает символичность мизансцены грехопадения.
– Ты сможешь дотрагиваться до меня везде, где пожелаешь. За исключением лица. Взамен я буду прикасаться к тебе, избегая мест, которые больше всего хочу. Не буду скрывать, твои отвердевшие соски так дерзко торчат сквозь тонкую майку, что я хочу за них укусить. Воистину с трехлетия ты мне здорово задолжала, Ева.
От его хриплого голоса и раздевающего взгляда я ощущаю жар во всем теле.
– Право прикосновений будет только у меня, - сглатываю я, свершая свое личное грехопадение.
– Я же не знаю, где вам еще захочется меня потрогать. Вдруг вы будете жульничать во время мистерии на столе.
Костяшками пальцев Гавриил Германович неравнодушно проводит по моим губам и настойчиво открывает их шире.
– Твой трогательный дерзкий рот, Ева, вызывает во мне зверский аппетит. Выбирай единственную часть тела, к которой я смогу прикасаться.
– Мои руки, - придумываю я и с блаженством потягиваю на себя его волосы.
– Да будет так.
Он аккуратно снимает с меня очки и во избежание их повреждения откладывает в безопасное место, после ультимативно отнимает от своих волос мои озорничающие там руки и доминирующе прижимает их к поверхности стола.
– Так нечестно!
– застонав, я выгибаюсь.
– Тише, тише, моя девочка, - с алчущей ухмылкой сжимает мои запястья Гавриил Германович.
– Коль скоро я поддамся зову плоти, то трахну тебя прямо на этом
Я судорожно гоню от себя панические мысли о выражении лица Никиты, если он вдруг увидит мистерию на столе. Невольно я облизываю сухие губы и проглатываю слюну.
– Прекрати обсасывать рот и сглатывать!
– сверкает глазами Гавриил Германович, сильно вдавливая мои запястья в стол.
Из-за смещения позиции наши губы неожиданно задевают друг о друга. Между нами проходит разряд статического электричества. Кольнувшая искра встряхивает нас обоих. Я растеряно ахаю, Гавриил Германович рычит что-то нечленораздельное и впивается в мои губы. Не позволяя мне опомниться, он властно засовывает язык в мой рот, углубляя поцелуй. Вкус греха опьяняет… мои мысли рассыпаются, как рассыпаются по полу разорвавшиеся бусы. Неуверенно я отвечаю языком на его принуждающую к покорности ласку. Признаться, я не ожидала столь маньяческого отношения к себе. Тяжестью собственного тела он вдавливает меня в стол, побуждая механически сжать внутренние мышцы ног и обнять его за бедра. Контрольный выстрел в мозг производит нешуточная эрекция, которую я во всей красе ощущаю в его брюках. С ума сойти можно… Гавриил Германович не ограничивает себя, овладевает моим ртом с одержимостью дорвавшегося до женского тела заключенного, которого держали в изоляторе полжизни. Пахом он ритмично трется о мое сладкое местечко. От чувственной качки кровь горячим напором ударяет мне прямо в сердце, заставляя безвольно заерзать под его сильно напряженным телом. Гавриил Германович охвачен самым настоящим первобытным инстинктом. Он посасывает и покусывает меня за нижнюю губу, руками, как тисками, вжимает мои немеющие запястья в столешницу. Нетрудно догадаться, что только этот спасательный контакт и держит его в узде, не позволяя сорваться. Как ни странно, но изнасилование поцелуем доставляет мне поистине незабываемые ощущения. Распятая под ним, я покорно отдаюсь его исчерпывающей животной страсти без остатка.
Умопомрачительную мистерию на столе прерывает Мэтр Скандальных Мизансцен Злой Рок!
– Воронцова!
– как страшное заклятие, голосит с террасы сраженная Даша.
Я вздрагиваю и моментально прерываю поцелуй. Перед глазами у меня все вертится, как после катания на каруселях. Во избежание глобальной ссоры я спрыгиваю на пол, оказывается, на ватные ноги, но не пашу носом только потому, что Гавриил Германович проворно подхватывает меня и с силой прижимает к себе.
– Проклятье, ты хочешь шею сломать!
– сурово рычит он, опуская мне на затылок свою всесильную ладонь.
В его объятиях я кажусь себе Дюймовочкой. Гавриил Германович необычайно крупного телосложения и очень высок. Меня увлекает мысль, что я вновь хочу вцепиться в него и никому не отдавать. При любых других обстоятельствах я бы постеснялась обниматься на людях, но длинные пальцы Гавриила Германовича не позволяют ясно думать - они доводят меня до мурашек массированием кожи на затылке. Другое эффективное воздействие оказывает его внушительных размеров эрегированный пенис, который упирается в мой живот. Вероятнее всего, мне сейчас просто-напросто снится эротический сон. С трудом верится, что такого харизматичного брутального мужчину влечет ко мне. Почему его не отталкивают очки, как это было с одноклассниками, подшучивающими надо мной? Ни тем более вся та грязь, в которую меня втоптали в старших классах?
– Моя девочка, ты очень сладко пахнешь, - касаясь теплым дыханием моих волос, подкупающе шепчет Гавриил Германович.
Он заботливо заправляет одиноко повисшую прядку волос мне за ухо, но я с болью осознаю, что его ласка лишена всякой теплоты.
– Взгляни же на меня, Ева!
– повелительно и нетерпеливо берет он меня за подбородок, заставляя смотреть на него.
– Я хочу видеть твои лучистые карие глаза перед уходом. Когда ты так доверчиво смотришь на меня, ты делаешь меня рабом.