Страсти ниже плинтуса
Шрифт:
Когда-то этот канал был очень популярен, его транслировали на всю (или почти всю) страну, из этой студии вышли многие известные тележурналисты. Однако время прошло, популярность канала сошла на нет, журналисты разлетелись по другим, в основном московским каналам, а многие вообще сменили профессию, но студия осталась на прежнем месте.
Именно сюда, на Топтыгина, шесть, и приехали мы с Андреем на его верном мотоцикле.
Узнав, куда мы направляемся, я обрадовалась. Никогда прежде я не бывала на телевидении, а скажите, какой девушке
— Я здесь какое-то время работал, — ответил он на мой невысказанный вопрос.
— Кем?
— Программистом, — отозвался Андрей и дал понять, что сейчас не самое лучшее время для расспросов.
Мы поднялись по короткой железной лесенке, толкнули высокую дверь и оказались в бесконечном коридоре.
Честно говоря, я была разочарована.
Внутри этого здания все говорило о бедности — ободранные стены, прорванный линолеум, выщербленные ступени лестниц, перегоревшие лампы в полутемных коридорах... Я думала, что на телевидении все не так — яркий свет, роскошная отделка, шик, блеск, красота...
— И зачем мы сюда пришли? — поинтересовалась я, так и не дождавшись от своего спутника никаких объяснений.
— Ну, во-первых, мы здесь немножко отсидимся. У меня тут остались друзья, они нам помогут. А самое главное, нам с тобой нужно немножко заняться внешностью...
Он так на меня посмотрел, что я поежилась и спросила:
— А что с ней не так, с моей внешностью? Конечно, я давно ею не занималась, но все-таки...
— Ты меня не так поняла! Выглядишь ты отлично, но в этом-то и беда. Тебя слишком легко узнать, а мы в бегах. Ну ничего, Лизочка нам поможет! Она просто волшебница!
— Лизочка? — переспросила я, неожиданно забеспокоившись. — Что еще за Лизочка?
Нет, вы только поймите меня правильно. Я вовсе не претендую на какие-то особые отношения с Андреем. И то, что я была у него дома и спала в комнате его мамы, совершенно ничего не значит. Как говорится, постель — еще не повод для знакомства. И что он пару раз спас мне жизнь, тоже не считается. В конце концов, я его об этом не просила. Скорее у нас сильнейшая обоюдная симпатия с Рэем (как он там, бедняжка, без меня?)...
Но отчего-то при упоминании Андреем женского имени у меня резко испортилось настроение.
— Лизочка — она прелесть! — широко улыбнулся Андрей. — Вот увидишь, она тебе тоже очень понравится!
— Сомневаюсь, — проворчала я себе под нос, ощутив вдруг самую настоящую ревность.
Мне захотелось сделать неизвестной Лизочке какую-нибудь гадость. Осознав сей факт, я так удивилась, что встала на месте, так что Андрею пришлось подхватить меня за воротник и придать ускорение.
Мы еще немного прошли по коридору, миновали вывешенные
Сразу за этими «новыми лицами» Андрей толкнул полуоткрытую дверь.
— Вот здесь и работает Лизочка... — проговорил он, входя внутрь.
— Вот сам с ней и общайся, — отозвалась я, но тем не менее шагнула вслед за ним.
За этой дверью была небольшая комната, одну стену которой занимали большие зеркала и яркие лампы, а вдоль другой стояли глубокие старомодные кресла с продавленными сиденьями и здорово потертой обивкой.
Перед зеркальной стеной, на вращающемся стуле, как в парикмахерской, сидел молодой мужчина с вытянутым лошадиным лицом и длинными черными волосами. Вокруг него крутилась полная добродушная тетенька лет шестидесяти.
— Ну, Лизочка, — капризным голосом тянул длинноволосый брюнет, — ты же видишь, что у меня справа морщинка! Надо с ней что-то делать! Не могу же я выйти под камеру в таком виде!
Я пригляделась к нему и поняла, что он вовсе не так молод, как показался с первого взгляда. Пожалуй, ему было уже за сорок, просто все его лицо было замазано разными кремами и прочими косметическими составами.
— Сделаем, Гоша, сделаем! — пообещала тетенька и вдруг заметила нас. — Ой, Андрюшка! — она всплеснула полными руками. — Сколько лет, сколько зим! Как же я рада тебя видеть! А это кто с тобой? Какая девочка хорошенькая!
Я сразу же прониклась к этой тетке симпатией.
— Лизочка, — проговорил Андрей как-то виновато, — надо бы эту хорошенькую девочку немножко изменить...
— Лизочка, мы сегодня будем работать или нет? — вмешался в их разговор забытый брюнет. — У меня через полчаса эфир!
— Не волнуйся, Гоша, все будет в лучшем виде! — И Лизочка снова взялась за свои кремы и пудры.
Через несколько минут она закончила работу и удовлетворенно произнесла:
— Ну вот, Гоша, сделали из тебя человека! Тебя такой образ устраивает?
Брюнет капризно пожевал губами, повертел головой и с тяжелым вздохом проговорил:
— Ну ничего, ничего... все равно что-то переделывать уже нет времени...
С этими словами он сбросил с плеч простыню, вылез из кресла и величественно удалился.
— Ну вот, теперь могу твоей девочкой заняться! Я хотела возразить, что я вовсе не «его девочка», но Лизавета уже усадила меня в кресло.
— Ну, что ты из нее хочешь сделать?
— Надо, чтобы ее никто не узнал. И меня вообще-то тоже... — неуверенно промолвил Андрей.
Что мне понравилось — так это то, что Лизавета не стала всплескивать руками, таращить глаза и громко вопрошать, что же такое с нами случилось. Она подошла к проблеме по-деловому.
— Надо, так сделаем, — сказала она решительно, — ты ступай к Славику, он тобой займется, а над девушкой я поколдую.