Страсти по Адели
Шрифт:
Но чем ближе был Новый год, тем тяжелее становилось на душе у Алисы. Похоже, впервые она встретит новогоднюю ночь одна.
Подруги, вернее, приятельницы у Алисы имелись, но все они были замужними дамами с маленькими детьми. Так получилось, что Алиса вышла замуж и родила ребенка раньше других своих сверстниц. А те не спешили, то ли следуя моде, то ли дожидаясь своих принцев… И дождались, и родили – но уже после тридцати, а то и тридцати пяти.
Сейчас Алиса была свободна, зато приятельницы – полностью поглощены своими заботами. Навязываться к ним, в чужие семьи, на новогоднюю ночь? Да ни за что.
«Вообще глупо так переживать из-за какого-то
Замуж? А что, было бы здорово найти себе мужа, такого же одинокого мужчину, как и она сама. Эта мысль – а отчего бы не заняться своей личной жизнью? – почему-то не приходила ей раньше в голову.
«Нет, ничего не получится, – тут же осекла себя Алиса. – Кому я нужна со своими проблемами, с тараканами в голове? Я – слишком сомнительное «счастье» для обычного, нормального мужчины!» Да и где искать жениха? В Сети? Зарегистрироваться на сайте знакомств… Да это все равно что ловить рыбу в мутной воде. Найти подходящую кандидатуру среди коллег? Но в поликлинике у них работают в основном женщины, а те мужчины, что есть, женаты. Лишь Карташов свободен, но Толик, судя по всему, связывать себя узами брака не собирается, да и думать о нем Алиса могла только как о друге, не иначе.
Искать мужа среди пациентов? Фи, не этично. К тому же надо честно признать: мужчины не видели в Алисе женщину. Лишь врача. Конечно, бывало, что после лечения ее пытались завалить подарками, комплиментами, но это потому, что находились в некоей эйфории после своего выздоровления. Забудут о своих болезнях – забудут и о ней, докторе Мусатовой. Ведь она скоро станет напоминать им о не самом легком периоде их жизни…
Кстати, о пациентах. А ведь правда, она представляла того мужчину, диктора, каким-то неземным красавцем. Этого Катаева. Слышала иногда его голос в передачах, за кадром, и восхищалась глубоким, проникновенным тембром. А на вид он оказался обычным дядечкой за сорок. Встретила бы его на улице – и не посмотрела бы… Нет, не урод, вполне стандартная внешность – что фигура, что лицо. Возможно даже, что кому-то Катаев покажется интересным мужчиной. Но его голос обещал гораздо больше!
На последнем занятии Мусатова была в маске – по городу гуляла эпидемия гриппа.
– Ну что ж, Роман Петрович, судя по всему, нам удалось добиться положительной динамики! – осматривая Романа и заставляя его то нагнуться, то повернуться, заметила врач.
– Да, все прекрасно, тьфу-тьфу-тьфу… – бодро согласился Роман и слегка поежился от прикосновения ее твердых, холодных пальцев к коже.
– Все, одевайтесь. Советую вам продолжать занятия физкультурой и дома. Здоровье, это ведь такая вещь… его надо поддерживать постоянно. Делайте упражнения в хорошо проветриваемом помещении, в удобной одежде из натуральных тканей. Коврик специальный себе обязательно купите. Да, и контролируйте пульс! Если при выполнении упражнений вдруг возникнут сбои в работе сердца, занятия немедленно прекращаем, сразу обращаемся к врачу.
Вблизи от Мусатовой ничем не пахло. Эта женщина казалась стерильной. Ни аромата духов, ни отдаленного намека на какой-либо лосьон… Хотя нет, от рук докторши едва слышно веяло мылом. И хорошим мылом, недешевым. Приятным.
– Да, Роман Петрович, если вдруг, не дай бог, конечно, простудитесь, то сделайте перерыв в гимнастике. При гриппе
– Спасибо за все, Алиса Николаевна! – попрощался Роман.
Внизу у гардеробной вдруг подумал: «Конечно, сейчас новые времена, новые порядки, только вот врачу всегда приятно, когда пациент искренне благодарит его за помощь».
Стоя с номерком в руке, Роман спросил гардеробщицу – немолодую даму с интеллигентным, вдохновенным лицом:
– Простите… Можно посоветоваться?
– Да-да? – живо отозвалась та.
Роман оглянулся – никого вокруг. Спросил уже уверенно:
– А что Алиса Николаевна Мусатова, какой у нее вкус? Что предпочитает? Алкоголь вроде как не принято дамам дарить, конфеты… ну, не знаю. По-моему, доктора уже завалены этими конфетами…
– У нас не приняты подношения! Хотя, если какую-нибудь мелочь, знак внимания… – задумалась гардеробщица. – А подарите доктору цветы. Тем более что Алиса Николаевна одинокая у нас, цветы ей только в день рождения да на Восьмое марта от коллектива дарят.
– Хорошо! Спасибо за совет… Я тогда сбегаю за цветами и вернусь.
– Пожалуйста-пожалуйста! – просияла гардеробщица. – Между прочим, у нас самая лучшая поликлиника в городе среди других поликлиник восстановительного лечения, и доктора самые лучшие!
Роман быстро купил букет, вернулся, кивнул гардеробщице как своей, бросил на стойку пальто и помчался с букетом вверх по лестнице.
Из кабинета Мусатовой вышел очередной пациент, Роман заглянул в приоткрытую дверь:
– Алиса Николаевна, я на секунду… Спасибо вам огромное! – Он поднес докторше цветы. Белые розы, двадцать одна штука.
– Ух ты… Спасибо! – Кажется, Мусатова улыбнулась, но под маской не особо было видно.
Роман попытался вспомнить лицо женщины и не смог. «Одинокая, – вспомнил он. Вдруг в голове у него что-то щелкнуло. – Она одинокая? А может…»
– Алиса Николаевна, еще немного времени хочу у вас отнять. Как вы смотрите на то, чтобы сходить со мной в какое-нибудь кафе? – выпалил Роман, сам еще не понимая до конца, что же такое он затевает сейчас. Докторша и пациент? Но, с другой стороны, лечение-то он уже закончил, имеет право…
– Зачем? Нет-нет, мне вполне букета хватит! – вежливо ответила Мусатова.
– Я не в этом смысле. Я на свидание вас приглашаю.
– С кем? – ошеломленно спросила Мусатова.
– Со мной.
Зависла пауза.
Докторша смотрела на Романа круглыми неподвижными глазами ярко-серого цвета, в освещении ламп чуть отдающими в голубизну. Пожалуй, ее глаза можно было назвать красивыми.
– Шутите? – шевеля губами под маской, сухо спросила она.
– Нет. Я с серьезными намерениями. В перспективе хочу жениться.
– На мне?!
– Не знаю. Может быть. Для этого нужно сначала встретиться… где-нибудь на нейтральной территории. Поговорить, узнать друг друга лучше. Может, я занудой вам покажусь, может, окажется, что мы разные книги читаем и нам не по пути…
Алиса Николаевна молчала. Потом вдруг заморгала часто-часто и, явно нервничая, неловкими движениями стянула с лица маску. Затем сорвала с головы белую медицинскую шапочку. Под ней оказались довольно густые и длинные волнистые волосы, правда, непонятного цвета – не светлые и не темные – какого-то серо-ржавого оттенка. Лицо у Мусатовой было невыразительное, с неровной кожей, пестренькой, точно кукушечье яйцо, носик острый, вернее даже – вострый, как говорили в старину.