Страсти по криминальному наследству
Шрифт:
– Спокойной ночи, – сказала Василиса, вставая со стула, – до завтра.
– До завтра, – удивленно ответил ей Звягинцев. – Ну, голубушка, ты-то согласна?!
– Согласна, – махнула рукой Василиса, сама не зная, на что соглашается.
Если бы она прислушалась к разговору соседей, вряд ли бы согласилась! Но в данный момент Василисе было все равно, что они затевают в очередной раз. Главное, ей было что рассказать завтра Руслану при встрече. Она улыбнулась своим мыслям и пошла к себе.
– Постой! – крикнула ей Матильда, приглядываясь к ее ногам. – Это что у тебя?! И ее красный маникюр указал на разношенные тапочки.
Василиса пожала плечами, надо же, какая зоркая, заметила. Ну не могла же она всю ночь бегать на шпильках! Естественно, переобулась, собираясь лезть в трубу. Только идиотка могла полезть на шпильках… И зачем она их только сняла?! Понятно, что обувь на высоком каблуке – конек Василисы, на котором она сидит, стоит, движется. Но не ночи напролет. Вот и сняла.
И случайно надела не свою, а подобранную, вернее, посланную судьбой на крышу серебристой иномарки мужскую тапочку. Матильда сорвалась с места и тут же оказалась возле тапочки.
– Твоя, Федор?! – Она метнула на мужа суровый взгляд.
Кошкин проворно спрятал ноги под стол. Матильда кинулась в комнату и вернулась с другой такой же тапкой. Тряся ею в воздухе, как турецким акинаком, Матильда подскочила к мужу и потребовала объяснений. Василиса сняла на всякий случай предмет раздора и отдала Кошкиным. Тапка действительно была такой же, какую принесла из комнаты Матильда. Фактически две ободранные тапки составляли одну пару.
– Между нами ничего не было, – оправдывался Федор и бил себя в грудь.
– Да, – устало подтвердила Василиса, – тапка свалилась мне на голову в один чудесный вечер…
– Из окон спальни Свистуновой?! – взбесилась Матильда.
– Она надышалась свежим воздухом на крыше, – покрутил пальцем у виска Федор. – Ее нужно срочно подставить под выхлопную трубу.
Василиса пожала плечами и вышла, разбираться, откуда взялась на ее голову эта тапка, ей совершенно не хотелось. А на кухне разборки только начались…
Глава 11
Да не успокоится твоя душа в этом мире!
Звонок будильника раздался трелью соловья в роще для влюбленных. Василиса вскочила с постели и довольно похлопала в ладоши, новый день готовился преподнести новую встречу. С песней на устах она накинула халатик и сунула ноги в тапочки. Внимательно посмотрев на то, что она обула, Василиса поменяла тапочки на туфли и выскочила из комнаты. Пять минут на гигиену и водные процедуры, пятнадцать на макияж – и можно бежать из дома в кафе, куда собирался зайти в обеденный перерыв Руслан. Василиса рванула дверь в туалет и замерла на входе… Туалета не было.
Нет, безусловно, та комнатушка, которая должна была им называться, находилась на прежнем месте. Все там же висел рулон с туалетной бумагой, стояло ведро со шваброй, чьи-то детские санки, хотя детей в коммунальной квартире отродясь не было. Все было на своих обычных местах. Кроме унитаза и ведущих к нему труб. Василиса медленно шагнула к тому центральному месту, которое он ранее занимал, и посмотрела внутрь дыры. Огромная труба спускалась вниз к Свистуновой, в коммунальной же квартире ничего не было. Василиса позавидовала той и с шумом захлопнула дверь в туалет. Ладно, она потерпит и начнет с водных процедур. Ее здоровый женский организм выдержит и не такое. Выдержит ли? Она с сомнением устремила взгляд в ванную комнату… Ванны не было.
Нет, сама комната, так же как и туалет, была на месте. В углу между ним и прихожей. Клеенчатые занавески висели там, где обычно. Все там же стояла стиральная машина Кошкиных, полки занимали тазы Васиных… Даже зеркало оставалось на прежнем месте. Не было ванны и раковины вместе со смесителями. Василиса протерла глаза, ей показалось, что она недостаточно проснулась и продолжает видеть страшный сон. Перед этим ей снилось привидение, которое душило писателя Звягинцева, но эта картина была гораздо страшнее.
– Не понял, – процедил за ее спиной сонный Кулемин, выскочивший из своей комнаты в длинных трусах с нарисованными совокупляющимися в разных позах гусеницами. – Откуда здесь ванна?!
Василиса обернулась. Действительно, ванна, в которой лежали раковина и унитаз, стояла напротив двери студента, оставляя ему незначительную щель для прохода, вернее, для пролаза, а еще точнее – для прощемления в суженном до минимума свободном пространстве.
– Звягинцев! – закричала Василиса, понимая, что отличное настроение куда-то улетучивается. – Федор! Пожар! Пожар!
На ее зов сразу высунулся Звягинцев. В утреннее время он предпочитал кропать свою нетленку. Его всклоченный удрученный вид говорил о том, что фантазия иссякла и он находится в творческом поиске.
– Александр Сергеевич! – возмутилась Василиса. – Что все это значит?! – И указала на ванну.
– Голубушка ты моя, – развел руками писатель, – к чему орать-то как потерпевшей, которую переехал асфальтоукладчик?! Ты же сама вчера согласилась!
– Я согласилась?! – изумилась Василиса и попыталась вспомнить, давала ли она свое согласие на то, чтобы в их коммунальной квартире больше никогда не было туалета и ванны?!
– Согласилась, согласилась, – повторил Федор, высовываясь из-за своей двери. – А я не Супермен. У меня все сразу не получилось. – И он, как истинный мужчина, почесал себе затылок.
– Что не получилось? – недоумевала Василиса. – Разобрать газовую плиту и лестничные марши?!
– Ну, знаешь ли, Васюня, – пробубнил Федор и закрыл дверь с обратной стороны.
– И что мне теперь делать?! – обреченно воскликнула Василиса, с тоской глядя на унитаз.
– Потерпите, милочка, – ехидно посоветовал писатель, – возможно, скоро все рассосется.