Страстная невеста для ненасытного Дракона
Шрифт:
— Этим ты меня не проймешь, — заметил мальчишка, все так же морщась и потирая зашибленное тело, с толикой удовлетворения наблюдая, как суеверный ужас расползается по ее лицу.
А затем он вдруг напрыгнул на нее, переместившись так незаметно, будто был призраком, и резким движением заломил ей руку, зло свалив животом на стол навалился тяжкой горячей тушей сверху, заставив зарыдать от боли в выкрученном суставе. Его страшные когти сильно и резко рванули ворот ее камзола, распуская ткань на тонкие ленточки, и Клэр снова взвизгнула, ощутив себя обнаженной. Вся одежда на ее спине была растерзана, с треском разодрана, изрезана, и мальчишка,
— Что ты делаешь?! Что делаешь, мерзавец?! — заверещала она, дрыгаясь и извиваясь.
— Обыскиваю, конечно, — деловито ответил он, и она замерла, боясь даже дышать, чувствуя, как его пальцы водят по ее обнаженной спине, по ее вздымающимся ребрам, чуть нажимая острыми когтями, оставляя алые полосы. — На предмет ножей, которыми ты так ловко орудуешь, отравленных игл, тайного оружия. Так зачем это девицы стали брать в руки сабли и нападать на корабли, принадлежащие драконам? — небрежно поинтересовался он. Его коготь легко подцепил ее пояс, и толстая кожа лопнула от легкого невинного прикосновения. Клэр взвизгнула, засучила ногами, чувствуя, как штаны становятся чересчур свободными, и подлец стаскивает их с нее мелкими нетерпеливыми щипками.
— Негодяй! — рычала она, уткнувшись лицом в стол, чувствуя, как ее горящее от стыда лицо становится мокрым. Штаны соскользнули с ее задницы, и ладонь мальчишки вкрадчиво, почти ласково провела по оголившемуся телу, повторяя аппетитную округлость ягодицы, цапнула острыми когтями, больно кольнув в самом аппетитном, круглом месте. — Это не обыск, это унизительное надругательство! Ты — мерзавец, отпусти меня! И тогда — может быть, — я велю оставить тебя в живых!
— Велишь? Так ты, стало быть, капитан этих бездельников и бродяг, — беспечно ответил мальчишка, и его гладящая ладонь вдруг стала жесткой, он, почти не размахиваясь, врезал по округлой попе так, что ягодица Клэр загорелась алым пятном, а сама она завопила от боли. — Но согласись, в данной ситуации у меня положение намного выгоднее, чем у тебя, поэтому мне решать, оставить ли тебя в живых, а не наоборот. Итак, девица, — он навалился на нее, с удовольствием прижавшись к ее подрагивающему плечу носом, принюхиваясь к ее запаху по-звериному, — отвечай: зачем ты грабишь суда Дракона? Тебе нужно золото?
— Мне нужен сам Дракон! — завопила Клэр, залившись слезами, когда его бесстыжая ладонь снова легла на ее ягодицы и ногти чуть сжали кожу, чувствительно накалывая ее.
— Зачем тебе Дракон? — терпеливо продолжил свой допрос мальчишка. Он выдыхал свои вопросы прямо в ее ушко, горячее и красное от смешанных стыда и страха, и иногда Клер казалось, что он играет, прихватывая ее ухо губами. — Не жаль будет убить? Он ведь мыслящее существо, такое же, как мы с тобой, а вовсе не безмозглое животное… как ты думаешь, дикарка.
— Я сошью из его поганой шкуры себе плащ и сапоги! Что, жаль это кровожадное чудовище? — насмешливо выкрикнула она, задергавшись, стараясь столкнуть с себя его тяжелое тело, разумеется, безрезультатно. — Скармливаешь ему людей? Поставляешь живой товар? Разнообразишь стол?
— А ты, стало быть, справедливая мстительница? — мальчишка хитро прищурился. — Перебив столько людей в бою, ограбив их и бросив умирать в море, чем ты-то лучше такого кровожадного, ненасытного Дракона, так любящего пожирать человеческую плоть?
На губах его играла озорная улыбка, Клэр почувствовала, как он, лежа на ней, дрожит от смеха, и забрыкалась еще яростнее.
— Да ты сам подобен этому поганому животному, этому тупому монстру! — выкрикнула она. — Верный слуга, прихвостень… прихлебатель!
— Нет, — мальчишка навалился на нее еще полнее, еще крепче прижав ее к столу, и склонился к самому ее уху. Теперь его губы задевали ее пылающую кожу, и Клэр слышала его тихое дыхание. — Я не подобен монстру. Я и есть монстр.
Глава 5. Зов крови
— Что!? — выдохнула Клэр, на мгновение перестав даже сопротивляться. Жесткие, словно отлитые из металла пальцы, удерживающие ее, осторожно выпустили ее запястье, мальчишка отступил, освобождая ее заломленную руку, и девушка подскочила, обернулась, со стыдом натягивая на себя остатки изодранных Драконом вещей. — Ты!?
— Я, — просто ответил мальчишка, разведя руками. — Убьешь меня теперь?
В его вкрадчивом голосе снова послышалась лютая издевка, главным образом оттого, что убить его Клэр не могла физически — ей недоставало ни сил, ни умения, чтобы сделать это. Да и желания — своим звериным чутьем мальчишка учуял, понял на каком-то низшем, почти магическом или диком, животном уровне, что она не хочет его убить — или хочет, но лишь потому, что ревнует его ко всему миру. Только она одна может на него смотреть, только она одна может его касаться! Даже к солнечным лучам, осторожно гладящим его черные волосы, она ревнует его…
— Как это может быть?! — испуганно выдохнула Клэр, стискивая на груди изодранную рубашку.
Мальчишка как-то неопределенно пожал плечами, словно изумляясь собственным возможностям, затем чуть наклонил голову, сделав усилие над собой, и на Клэр исподлобья глянули змеиные золотые глаза с узким вертикальным зрачком, на красивом лице проступили какие-то иные, нечеловеческие черты, на щеках блеснула алая чешуя, затрепетал на голове высокий гребень. Трансформация длилась всего несколько секунд, но изумленная, онемевшая от увиденного Клэр успела разглядеть Дракона и понять, что ее не обманывают, и что мальчика не шутит.
— Оборотень, — выдохнула она испуганно. На своей родине она слышала об оборотнях-волках, а тут значит, вот как бывает…
— Можно и так сказать, — покладисто согласился мальчишка, снова усмехнувшись. — Ну, так что, все еще не расхотела мою шкуру?
Звуки боя стихали; и, судя по спокойным деловитым переговорам, доносящимся извне, судя по невозмутимости Дракона, команда Клэр была побеждена. Впрочем, она и сама это понимала, чувствовала; на этот раз они напоролись на хорошо обученных людей самого правящего Дракона…
— Нет, — агрессивно рявкнула девушка, хорохорясь, — твоя шкура для меня дороже золота!
— Ох, ох, ох, — дразнясь, ответил Дракон, корча плаксивую рожицу. — Какая дорогая у меня шкура! Что ж за беда заставляет девиц быть такими злобными? Таких хорошеньких девиц, — добавил он, протянув руку и по-хозяйски касаясь ее щеки, отводя от ее личика черные блестящие локоны, чтобы как следует рассмотреть ее. В его черных глазах мелькнуло неподдельное любопытство и какое-то неведомое Клэр чувство, такое горячее, страстное, что она охнула стыдливо, ощущая, как это чувство передается ей, как оно пронзает ее, словно пущенная умелой рукой острая каленая стрела, пробивая в груди горящую рану.