Страстная невеста для ненасытного Дракона
Шрифт:
— Я ж и говорю, — тараторил Бэнкси, едва поспевая за широко вышагивающим Данканом, почесывая спутанные волосы под вылинявшим платком, лихо повязанным на голове, — недолго этот морячок с нами был. Именно он и вывел нас на тот корабль…
Данкан смолчал, но лицо его исказилось так, что Бэнкси предусмотрительно отстал от него на пару шагов, чтоб не попасть под горячую руку.
— И что же? — холодно бросил Данкан через плечо своему словоохотливому собеседнику.
Бэнкси, сообразив, что гроза миновала, в один прыжок догнал Дракона и занял удобную для наушничества позицию.
— Так я ж и говорю, — радостно затараторил он, — что подобрали мы его в местном порту. Надо же было понять, где мы, что
— Жутко! — прорычал Данкан с такой силой в голосе, что даже у Клэр сердце дрогнуло. — Глаза холодные, говоришь?
Бэнкси с жаром закивал головой:
— Да, да, холодные! Как замороженные. От взгляда его холодно становится. Знаешь, даже мурашки по спине бегут, словно тебя нагишом вытолкнули на мороз из теплой постели!
— Знаю, — процедил Данкан, останавливаясь.
Последнее слово он выдохнул практически Клэр в лицо.
Его черные глаза метали молнии, Данкан был зол так, что Клэр стало не по себе. Наушник Дракона, предчувствуя недоброе, благоразумно спрятался от гнева Клэр за спину Данкана, разумно полагая, там она его не достанет.
— И что же случилось с тем человеком? — глядя в лицо Клэр, замершей и прислушивающейся к странному разговору, спросил Данкан.
— Тот налет был очень удачным, — ответил Бэнкси, опасливо косясь на Клэр. — Много золота взяли, капитан каждому отсчитала по сотне золотых…
— Вот откуда у него было золото для подделки! — недобро произнес Данкан. — Продолжай!
— Он, помню, морщил нос и просил сам выбрать вещь по душе, из награбленного, — продолжил послушно Бэнкси, — но у нас с дележом строго. И он смирился. Деньги взял. А в порту Суиратона, кажись, сошел на берег, якобы к знахарке — ранило его здорово, полморды разворотило, аж жуть! — да и не вернулся больше. Кто о нем переживать будет? Никто! А то, что с собой он унес маленький мешок — так то ж его вещи, чужого он, как будто, не взял… кто ж знал, что он подменил яйца эти? И кто бы знал, когда! Ведь мы сразу все сбросили Моренне на сохранение. Неужто он один отважился спуститься туда ночью? Вот же отчаянная голова!
— Он мог, — подтвердил сурово Данкан и закрыл лицо руками, сильно потер, словно стараясь стереть с него выражение страха, отчаяния и беспомощности.
Бэнкси умолк, переминаясь с ноги на ногу, и Клэр, глядя на Данкана, плечи которого вздрагивали, не смела и слова произнести.
— Что же ты натворила! — выдохнул Данкан, с трудом сдерживая гнев и пряча страх, отражающийся в его глазах. — Я знал, что неспроста напали именно на тот корабль! Я знал, что неспроста это все!.. И дело, конечно, не в добыче и не в деньгах…
— А что такого я натворила? — произнесла Клэр, отойдя от испуга.
— Ты помогла им раздобыть яйца Золотой Сороки, не нарушая нашего Вечного и Нерушимого Договора, — произнес Данкан. Губы его дрожали, и Клэр поняла, что он с трудом сдерживается от того, чтобы сию минуту влепить ей пощечину. — Никто в целом мире не осмелится напасть на корабль Дракона. Одни из страха мести, другие — связанные обязательствами, клятвами и… Договором. Повелитель вел войну; трудную и страшную. Он победил, покорив их себе. Они поклялись на своей крови, что никогда не поднимут руки на него и на все, что принадлежит ему. Тем более — на сорочьи яйца. Они клялись, что примут их только из рук Дракона, если тот сам их пожелает отдать, в знак дружбы и доверия. Но нет дружбы; нет и следа доверия! И никогда не будет. И вот, благодаря тебе, они заполучили желаемое, — Данкан зажмурился и даже застонал, словно эта мысли терзала его невыносимо, причиняя физическую нестерпимую боль. — Черт тебя подери, ты!.. Ты, моя… моя самка!
Данкан готов был провалиться сквозь землю или сброситься с корабля тотчас и потонуть, и Клэр, заметившей эти метания, стало на миг не по себе.
— Они, они, они! Кто — они? — нетерпеливо крикнула Клэр.
— Люди называют их Мертвыми Богами, — ответил Данкан. Слова его были тяжелы как камни и страшны, как безлунная зимняя ночь. — Тот неизвестный, о котором говорит твой человек — он один из них. Мертвый Бог, потомок или слуга… И вам здорово повезло, что он, кажется, почти совсем бессилен. Эти твари… касаясь сердец, они стирают все живое. Любовь, веру; родители забывают своих детей, дети убивают своих родителей. Моренна ваш мог просто подчиниться касанию Мертвого бога и сам отдать ему все, что тот потребует. Вот и весь секрет. Драконы забывают о том, что они разумны, и хотят лишь одного — крови, много крови и смертей. О таких Драконах ты слышала, дикарка? Такими их делали своей нечистой магией Мертвые Боги. Теперь я все больше и больше думаю, что твой мир — это их родина, там свито их поганое гнездо! Это они научили тебя искать встречи с Драконами? Это они открыли тебе дорогу к нам? И все для того, чтобы завладеть Сорочьими Яйцами…
— Зачем они им? — удивилась Клэр.
— Чтобы вернуть утраченную силу. Повелитель не убил Первого Бога. Его почти невозможно убить. Поэтому Повелитель заточил его в саркофаг, который не под силу никому разрушить. Но дети Первого Бога — те, кто остался свободен, — никогда не теряли надежды освободить его и снова стать могущественными. Они подписали Договор, это верно. За нарушение его Повелитель мог бы испепелить саркофаг вместе с Первым Богом, но ведь они его не нарушали, не так ли?
— Да что за важность?! Пусть испепелит прямо сейчас!
— Это нарушит Договор, выставит Повелителя как лжеца, убийцу и предателя, развяжет войну меж Драконами и Мертвыми богами, но не решит проблемы; Мертвые боги не станут горевать о своем Первом Боге, а просто изберут нового. Они не хотят терять своего предводителя лишь потому, что он унесет с собой часть их общей силы, большую часть, такую огромную, что почти все они потеряют свой нечистый дар, а кто-то, вероятно, просто погибнет и навсегда растворится во тьме. И они надолго останутся разобщены и слабы; почти вся их раса вымрет. Но даже его смерть не помешает тем, кто останется в силе, использовать их магию. Они станут тогда касаться людей и драконов, превращая их в своих жестоких слуг, и снова начнется война. А судя по тому, что они решились украсть яйца, — Данкан даже зажмурился от того, какие страшные мысли приходили в его голову, — им надоело ждать. Они отдадут их Избранному Богу, все пять, и на свет явится новый Мертвый Повелитель, могущественный и страшный. Вот о чем я говорил. Вот кому эти яйца не стоило бы отдавать. Вот что ты сделала, ограбив корабль Дракона.
— Ну, так что ж, — хохотнула она, скрывая липкий страх, холодными пальцами сжимающий ее сердце. — Отрекись от меня. Скажи своему Повелителю, что это, — она покраснела, вспоминая страстное свидание и поцелуи на своих губах, — было ошибкой, увлечением. Как там у вас, у мужчин? Внезапно нахлынувшая страсть. Просто не смог устоять. За свои грешки я отвечу сама — если твой Повелитель сможет поймать меня.
— Глупая девчонка! — яростно взрычал Данкан, свирепо сопя. В его голосе прорезались металлические ноты, глаза засияли расплавленным золотом. — Драконы не отрекаются и не лгут!