Страстная ночь в зоопарке

Донцова Дарья

– О, моя халва в шоколаде, я потрясен твоим умом, – прожурчал мошенник. – Все верно, я ничего не получаю, ни евро.

– Ну ваще! – возмутился Юра. – За что тебе тогда платить?

– А доставка ящиков? – визгливо произнес джинн. – Втаскивание их в номер? Опорожнение? Унос стеклотары? Уборка картонных коробок? Это не копеечное дело! Вы экономите много денег.

– Так я и сам могу! – забурчал Юра. – Сгоняю в супермаркет, нет, лучше найму «Газель», а потом буду требовать с людей бабки. В чем прикол?

– Настоящие

джинны обслуживают посетителей бесплатно, – пояснила я.

– О, мой рахат-лукум в сиропе! Именно так, – согнулся в полупоклоне Аладдин.

– В том смысле, что они никогда не берут денег ни за дворцы, ни за драгоценности, ни за еду с питьем, – продолжила я, – ни в одной восточной сказке нет ни слова об оплате и вручении джинну чаевых, а он не представляет хозяину счет за покупку замка.

Аладдин вытянулся в струнку.

– Слушай, ты же не веришь в это, а? В прейскуранте четко цена указана. Если «Декамерон» станет дорогим шампанским расшвыриваться, отель разорится за неделю.

Я выхватила у Юры брошюрку, нашла цифру и вздрогнула.

– Спасибо! Не надо ванны из шампанского!

– Почему? Я заплачу! – храбро заявил Юра.

– Это не моя эротическая мечта! – быстро сказала я. – Уносите!

– О, мармелад моих глаз, – вспомнил о своей роли Аладдин, – как пожелаешь!

Безмолвные парни утащили коробки.

– Что хотите, мои рахат-лукумы? – решил пойти по новому кругу Аладдин.

– А дай-ка… – задумчиво протянул Шумаков.

– Лучше я сама закажу, – перебила я Юру, – в конце концов ты же мне хотел сюрприз устроить!

– Ну конечно, – обрадовался он, – говори скорей!

Я пробежала взглядом по страницам прейскуранта. Однако эротические фантазии – недешевое удовольствие. Мне как-то не приходило в голову, что романтическая ночь имеет вполне определенную цену! Ну решили вы под Новый год устроить жене бассейн из шипучки, так за это придется отсчитать о-го-го какую сумму. Когда героиня в кино опускается в пузырящуюся ванну с бокалом в руке, никто из зрителей не подсчитывает, в какую сумму встала сия забава ее кавалеру! Как-то пошло размышлять о деньгах в столь сексуальный момент. Но, простите мне мою приземленность, бесплатно-то ничего не бывает! Кто-то обязан оплатить заплыв в шампанском.

– Итак, моя жемчужная, – поторопил Алад-дин, – жду твоих указаний!

– Черное шелковое белье, – живо сказала я, – комплект потом с собой отдадите?

– Конечно, роза моего сердца, – пообещал джинн, – вы же его купите!

– Отлично, тащите, – распорядилась я, очень довольная своей хозяйственностью.

Джинн вмиг исчез.

– Белье? – спросил Юра. – Ты уверена? Как-то не пафосно!

– Мне часто снится секс на шелковой черной простыне, – лихо соврала я, жалея, что в меню не нашлось ничего подешевле.

Юра работает с утра до ночи, но сотрудникам милиции не слишком щедро платят.

К чести Аладдина следует отметить, что желание клиентки он исполнял с молниеносной скоростью. В номере возникла безмолвная женщина, ловко застелила огромную кровать и убежала. Джинн тоже деликатно смылся, мы с Юрой легли на аэродромоподобное ложе.

– Ну и как? – спросил Шумаков. – Здорово?

– Отлично, – покривила я душой.

– А мне холодно, – признался Юра, – я весь мурашками покрылся.

Я залязгала зубами.

– Шелк, наверное, не подходит для зимы. Ой!

– Что такое? – насторожился Юра.

– Подушка упала, – ответила я и нагнулась, чтобы поднять ее.

Тело заскользило по шелку, словно шайба по льду. Я попыталась уцепиться за простынку, но не смогла удержаться и съехала на пол. Хорошо, что около кровати лежал пушистый коврик.

– Вилка, ты куда подевалась? – донеслось с одра страсти.

Вслед за этими словами раздался звук удара, короткий вскрик и пара нецензурных выражений.

– Милый, что случилось? – испугалась я, пытаясь вскарабкаться на ложе. Не тут-то было, руки и ноги не могли удержаться на белье, я походила на червячка, который по глупости пытается влезть на ледяную горку.

– Я упал! – заявил Юра. – Матрац будто маслом намазали. А в кино с людьми такое не происходит, они там очень удобно устраиваются.

Мне наконец-то удалось взгромоздиться на «аэродром».

– Наверное, белье новое, если его постирать, эффект гололеда исчезнет.

С противоположной стороны над кроватью показалась голова Шумакова.

– Ща, секунду, – пыхтел он, – Вилка, дай руку!

Я переползла на другую сторону ложа, схватила мужа за плечо и… опять очутилась на полу, Юра плюхнулся сверху.

– Осторожнее, – взвизгнула я, – ты меня раздавишь!

– Давай попробуем еще разок, – предложил он.

– Надо встать, не цепляясь за кровать, и с размаху сесть на нее! – предложила я.

– Шикарная идея! – одобрил Юра.

Мы, кряхтя, приняли вертикальное положение. Я подпрыгнула, села на черную простыню и незамедлительно сползла на коврик, через секунду рядом очутился Шумаков.

Я развеселилась:

– Прикольно! Прямо как на горке. Давай заново? Последний раз я каталась сто лет назад, возле кинотеатра «Баку»! Там был пруд, зимой мы с ребятами на его отвесные берега с картонками бегали.

– Ваще-то мы собирались исполнить твои эротические фантазии, – напомнил Шумаков, – сама говорила про черные простыни.

Я вздохнула: жадность наказуема, но кто знал о коварности такого белья? Я всегда сплю на обычных льняных простынях. Сейчас потребовала шелковые исключительно по одной причине: они были самой дешевым пунктом в прейскуранте.