Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2
Шрифт:
«Если кто-либо достигал высокого положения, его родственники, собаки и куры также возносились до небес. Если кто-то попадал в опалу, родственников постигала та же судьба».
Тесная связь целой группы людей с судьбой отдельного «вожака» продолжает практиковаться в Китае, в обществе, где «связи между индивидуумом и группой внутри верхней прослойки весьма сильно подвержены давлению патерналистского авторитета» (Герберт Франке, Рольф Трауцеттель).
В Китае часто говорят о «жэньчжи» («личном господстве»). Основное содержание понятия личного господства, общее для всех философов Древнего Китая, передает следующая фраза из классического конфуцианского источника:
«Пока человек жив, проводится его политика; если он умрет, умрет
Эта фраза объясняет причины той цепной реакции, которую вызывает существование или гибель одной личности. До сего дня значение центра в государстве остается в основных чертах тем же. «Господство институтов» осуществлено здесь еще не полностью — тех институтов, которые в западном обществе «до определенной степени снижают роль руководителя с помощью регулировки связей между силами, их расчленения, ограничения сил, управления силами и уравновешивания сил» (Алоиз Риклин).
Даже и в Китае захват «предводителя» не всегда приносит желанный выигрыш. По-видимому, закон о том, что нет правил без исключений, действует во всем мире.
18.4. Покинутый император
В эпоху Мин (1368–1644) всемогущий дворцовый евнух Ван Чжэнь (ум. 1449) вынудил 23-летнего императора Ин Цзуна (1435–1464) лично руководить походом против ойратов, надвигавшихся с севера, из Восточной Монголии, под предводительством Эзен-хана (ум. 1454). Император Ин Цзун потерпел поражение и попал в плен при крепости Туму (на севере нынешней провинции Хэбэй). Евнуха Ван Чжэня убили возмущенные китайские воины. Ойратская армия предприняла наступление на Пекин. Сто тысяч китайских мужчин и женщин были взяты в плен или перебиты. Императора ойраты волокли с собой. Дальнейшее развитие событий описывает американский синолог немецкого происхождения Вольфрам Эберхард:
«Ойраты не собирались убивать императора. Они хотели сохранить его в качестве добычи и освободить за большой выкуп. Однако различные придворные клики не слишком заботились о своем императоре. После гибели клики Вана вновь образовались две клики, из которых победила клика генерала Юя, так что последний даже смог отстоять Пекин от ойратов. Он провозгласил нового императора, но не младенца-сына плененного императора, как это следовало бы по обычаю, а его брата. Другая клика вступилась за права императорского сына. Из этого ойраты сделали вывод, что китайцы не склонны давать большой выкуп за пленника. Они сильно снизили цену и фактически навязали китайцам их бывшего императора, надеясь по крайней мере, восстановив его власть в Пекине, вызвать полезные для себя политические беспорядки. Так все и случилось».
Этот пример показывает, что пленение «главаря» не всегда выводит из строя всю «шайку». Напротив, в Риме не арест, а изгнание Катилины (ок. 108—62 до н. э.) превратило в прах его опасный заговор — во всяком случае, по интерпретации его противника, Марка Туллия Цицерона (106—43 до н. э.).
18.5. Толпа без руководителя
«Изгоняя Катилину из Рима, я предвидел, квириты, что после его удаления мне не придется страшиться ни сонливого Публия Лентула, ни тучного Луция Кассия, ни бешено безрассудного Гая Цетега. Из всех этих людей стоило бояться одного только Катилины, но и его — лишь пока он находился в стенах Рима».
Это последнее замечание Цицерона позволяет вспомнить о Стратагеме № 15 «Сманить тигра с горы на равнину». Но предоставим слово Цицерону:
«Он знал все, умел подойти к любому человеку; он мог, он осмеливался привлекать к себе людей, выведывать их мысли, подстрекать их; он обладал способностью задумать преступное деяние, и этой способности верно служили и его язык, и его руки. Для выполнения определенных задач он располагал определенными людьми, отобранными и назначенными им, причем он, дав им какое-нибудь поручение, не считал его уже выполненным; решительно во все он входил сам, был бдителен и рьян; холод, жажда и голод были ему нипочем. Если бы этого человека, столь деятельного, столь отважного, столь предприимчивого, столь хитрого, столь осторожного при совершении им злодейств, столь неутомимого в преступлениях, я не заставил отказаться от козней в стенах Рима и вступить на путь разбойничьей войны, мне нелегко было бы отвратить страшную беду, нависшую над вашими головами… И если бы Катилина оставался в государстве и по сей день, то нам пришлось бы сразиться с ним, причем мы никогда — если бы этот враг все еще находился в Риме — не избавили бы государство от таких больших опасностей, сохранив при этом мир, спокойствие и тишину».
Это было извлечение из «Третьей речи против Каталины» по изданию: Лангеншайдтова библиотека избранных греческих и римских классиков в новых немецких переводах. Т. 90. Берлин — Штутгардт, 1855–1812.
Все грозившие Риму опасности были устранены благодаря удалению Каталины из города. По Цицерону, следовало бояться одного Каталины из-за его предусмотрительности, деловых качеств и решительности. Его сторонники, которые погубили дело своей ограниченностью и непредусмотрительностью, сами по себе ничего не смогли бы добиться.
Здесь можно вспомнить о высказывании Макиавелли:
«Толпа без предводителя беспомощна».
(О государстве. Пер. Йог. Циглера. Карлсруэ, 1832)
Макиавелли навели на это заключение следующие события:
«Римские плебеи, по причине смерти Виргинии, вооружившись, удалились на Священную гору. Сенат отправил к ним посланцев, дабы спросить, кто дозволил им покинуть своих военачальников и уйти. И столь высок был авторитет Сената, что, не имея предводителя, никто из плебеев не решился ответить. Как пишет Ливии, не хватало для ответа не предмета, а того, кто бы этот ответ произнес».
* Цицерон. Речи. Т. I. Пер. В. О. Горенштейна. М: Наука, 1993. С. 316–317. —Прим. перев.
18.6. Утопленное суеверие
Во времена князя Вэня из Вэй (445–396 до н. э.) чиновник Си-мэнь Бао был назначен начальником уезда E (на западе нынешнего уезда Линьчжан, провинция Хэнань). Прибыв на место службы, он встретился с местными старейшинами и стал расспрашивать их, какие затруднения есть у местных жителей. Старейшины сказали: «Нас печалит необходимость отдавать невест богу реки, что является причиной нашей бедности».
Симэнь Бао стал расспрашивать подробнее. Ответ был таков: «Три жреца и один отшельник каждый год устраивают поборы среди населения. Сумма, которую они отнимают, доходит до ста раз по 10 тысяч. Из них 20–30 раз по 10 тысяч они употребляют на свадьбу речного бога. Остаток они делят между собой и еще одной колдуньей. Когда приходит время, колдунья является сюда и выбирает какую-нибудь красивую девушку. Она говорит: «Эта девушка должна стать супругой речного бога». И начинается подготовка к церемонии помолвки. Девушке шьют новые шелковые платья. Она должна жить уединенно и не употреблять ни вина, ни мяса. На берегу реки строят хижину для проведения празднества. С четырех сторон ее завешивают желтыми и красными шелковыми занавесями. Туда отводят девушку и приносят говядину и другие яства. Через 10 дней на девушку надевают украшения и приказывают ей лечь на циновку. Циновку бросают в реку. Она проплывает несколько миль, а потом вместе с девушкой уходит под воду к речному богу. Если в каком-нибудь семействе есть красивая дочь, то все боятся, что, когда она вырастет, колдунья назначит ее в невесты речному богу. Многие семейства бегут вместе с дочерьми в отдаленную местность. Население города становится все меньше, и растет нищета. Это продолжается уже долго. В народе говорят: «Если речному богу не отдать невесты, то потоки воды разрушат все имущество и утопят людей». Так говорится».