Стратегии гениальных женщин
Шрифт:
Случай покорить сердце монарха представился, когда в Версальском дворце неожиданно решили провести потрясающий по размаху бал-маскарад. Людовика XV, у которого не было недостатка в хорошеньких женщинах, она приворожила не только и, наверное, не столько женским очарованием и свежестью молодости, сколько способностью говорить с ним на одном языке практически на любую тему. Явившись пред королем внезапно в образе загадочной интриганки, она мгновенно обрела место в его сердце, заняв его почти на два десятилетия. Она прекрасно усвоила, как реагирует мужская психика на различные раздражители, чем уверенно воспользовалась, когда настал важный момент. Любвеобильный монарх был потрясен неожиданным открытием: никогда до этого он не встречал женщины, которая была бы столь же прелестна в общении, сколь и искусна в постели. Ослепив его внешней формой, гибкостью тела, грациозной игрой и в значительной степени показной страстью, Жанна Антуанетта незаметно сумела увлечь короля Франции в такую невероятную глубину, где этот неуверенный в себе мужчина с явными признаками меланхолии и периодическими приступами суицидального настроения просто опьянел от обволакивающего его умиротворения и спокойствия. Действительно, женщину для короткого любовного романа он мог бы найти в любой момент: услужливые лакеи-чиновники готовы были удовлетворить любое сексуальное сумасбродство
Интуитивно Жанна Антуанетта разгадала проблемы своего избранника: потерявший в двухлетнем возрасте родителей, король-одиночка более всего нуждался в материнской опеке и дружеской поддержке. Хотя его плоть, поощряемая вседозволенностью и доступностью, с одной стороны, и податливостью – с другой, нуждалась в наслаждениях, ему гораздо больше нужна была мужественная спутница жизни и уверенная в себе нянька. Рамки жизненного уклада государя при наличии законной супруги и наследника позволяли иметь возле себя такого друга лишь в образе фаворитки, и монарх воспользовался этой единственной возможностью. Руководя лишь в любовных делах, он нуждался в руководстве своей собственной канцелярией, и появление на его жизненном пути сильной женщины предопределило поведение Людовика XV на долгие годы. Главное, что удавалось Жанне Антуанетте, очень скоро переехавшей в Версальский дворец, – это ежедневно зажигать в своем избраннике искорку жизненного задора, превращая его обыденную праздность в увлекательное приключение.
Конечно, она отдавала себе отчет относительно основного предназначения собственной персоны при дворе Людовика XV. И осознание того, что в лучшем случае при своем слабом здоровье она сможет привлекать короля как женщина лишь несколько лет, подстегивало ее дальнейшие действия. Она должна была создать двор внутри двора, некий внутренний мир монарха, в котором бы он мог, отгородясь от всего остального мира, чувствовать себя уютно и комфортно. В такой трансформации своей изначально примитивной роли привлекательной самки Жанна Антуанетта усматривала возможность усиления и сохранения своего влияния. Расширение роли фаворитки было связано с выживаемостью в этом мире, с самосохранением и совершенствованием личности, предусматривающим и изменение самооценки. Именно поэтому женщина бросилась на поиски новых идей с таким усердием, которому позавидовал бы борющийся за жизнь гладиатор на кровавом песке амфитеатра.
Многоликая женщина
Жанна Антуанетта с детства развивала свой актерский талант, как будто ожидая, что когда-нибудь его не раз придется применить. Мастерство перевоплощения она переняла от матери, наблюдая за ее игрой с мужчинами. Искусство флирта, приправленное полученными из книг знаниями, теперь стало ее визитной карточкой, запредельной способностью, изумляющей и короля, и его окружение. Она совращала монарха снова и снова, представая его взору в различных, порой совершенно немыслимых образах, возбуждая удивление и любопытство, а затем и безудержную страсть. Кокетливая молочница, невинная пастушка, глуповатая доярка и даже богобоязненная монахиня, тихо преступающая табу, поочередно являлись к королю, скрывая облик одной и той же женщины. Но это была лишь прелюдия, потому что каждый последующий шаг неизменно затмевал предыдущий грандиозностью замысла. Немыслимо изобретательная и лукавая одновременно, она создала настоящий театр, естественно, играя в нем главные роли. И тут не обошлось без хитрости; театр был создан как частное увеселительное замкнутое пространство для избранных, куда удавалось попасть далеко не каждому. О репертуаре и репетициях знали считанные люди, а привлечение к действу таких людей, как Вольтер или Жан Жак Руссо, несомненно, способствовало росту популярности самой Жанны Антуанетты. Вернее, маркизы де Помпадур, потому что к тому времени король пожаловал своей любовнице титул маркизы вместе со средневековым замком Помпадур.
Надо оговориться, что Жанна Антуанетта, став светской львицей, могла бы прослыть стяжательницей, поскольку периодически путем хитроумных трюков получала от короля различные недешевые подарки, преимущественно из популярной недвижимости. На самом деле обогащение маркизы было напрямую связано с ее единственным и прогрессирующим с каждым годом комплексом – боязнью однажды оказаться отвергнутой своим избранником и обнаружить себя на обочине жизни. Она зашла так далеко, что намеревалась даже приобрести княжество за пределами Франции – на случай неожиданного разрыва с Людовиком XV. В этой перспективе был заложен комплекс женской несостоятельности; как ни странно, именно желание быть признанной как женщина гнало Жанну Антуанетту к новым, неведомым вершинам. Она даже ни разу не посетила свой пожалованный королем замок, ведь не в нем было дело. Болезненная женщина знала цену реальным вещам и, как никто другой, ощущала скоротечность жизни. Она научилась сосредотачиваться на главном – на том, что казалось ей таковым в данный момент времени. Обладание сердцем и разумом короля Франции было пиком в этой горной цепи, но переменчивость погоды всегда угрожала срывом. Трудно поверить в то, чтобы женщина была движима любовью к королю, просто обладание королем как мужчиной подтверждало собственную состоятельность, было понятным всем штампом на самооценке. В конце концов, у женщины того времени не было иного способа утвердиться, кроме как быть женщиной всегда. Узнаваемой, любимой, почитаемой, влиятельной и значит… свободной.
По этой же причине она намеревалась сблизиться с королевой, недвусмысленно давая ей понять, что не намерена быть ей врагом. Не сразу, но с течением времени ей удалось сделать королеву лояльной к себе, хотя кажется неимоверным, чтобы одна женщина без предубеждения относилась к другой, являющейся любовницей ее мужа. И все же даже королева увидела, что Людовик XV после приближения маркизы де Помпадур стал более степенным, более уверенным в себе и уравновешенным.
Успехи театра новоиспеченная маркиза ловко использовала для новых начинаний. Она построила (разумеется, за средства короля) замок Белльвю, отличавшийся необыкновенной оригинальностью, тотчас запоминающейся экстравагантностью и, конечно, великолепием. Все, что делала Жанна Антуанетта, имело единственную осязаемую цель – запомниться своей неповторимостью, поразить фантазией и снова подчеркнуть, что ей нет равных в создании чарующих декораций к течению Жизни. Король не мог не оценить этого, ведь до того он общался с пустоватыми девицами, способными удивить его лишь в постели. А тут было нечто, веющее завораживающим ароматом экзотики, порой он ощущал прикосновение вечности и трепетное дыхание романтики. А в постели Жанна Антуанетта тоже была великолепна, ведь она знала толк в мужских желаниях и думала лишь о том, чтобы они были удовлетворены. Любовь и секс, увы, были для нее лишь механизмом управления мужчиной, который она использовала с максимальной отдачей…
Еще одной нетипичной деятельностью маркизы де Помпадур, мотивацией которой была все та же извечная боязнь оказаться изгоем двора и общества, стало формирование небольшого круга надежных друзей и целой армии шпионов. Она знала цену информации и потому не скупилась оплачивать специфические услуги, тратя на это все те же деньги монарха. К деньгам Жанна Антуанетта была почти равнодушна, она просто максимально эксплуатировала их как для достижения сиюминутных целей, так и для реализации долговременных планов. Кроме того, информацию женщина использовала двояко: частью для обеспечения собственной безопасности и влияния, а частью – для того чтобы развеселить или подзадорить короля знанием дел в государстве. Хотя и самой ей эти знания не раз сохраняли место возле монарха и, быть может, даже жизнь. Неудивительно, что она со временем стала влиять и на государственные дела, впрочем нередко продвигая совершенно нелепые решения. Ведь руководствовалась фаворитка не государственными интересами, а соображениями личного могущества и влиятельности. Таким образом, при ее значительном содействии был подписан невыгодный Франции Аахенский мир, затем заключен не менее сомнительный союз с Австрией вместо участия в коалиции с Германией и Англией и наконец государство ввязалось в разрушительную Семилетнюю войну. Хотя стоит ли взваливать на влиятельную в своей стране женщину всю ответственность за извечную склонность правителей к завоеванию территорий и к славе. Просто ей удавалось на свой лад корректировать эфемерные цели мужчин, а политиком она была неважным. Но даже при неблагоприятно разыгрываемых картах постепенно увязающая в политических вопросах женщина сумела сохранить свое могущество при дворе и влияние на короля. И не только потому, что в интригах она была более сведуща, нежели в вопросах международной политики. Она панически боялась быть вычеркнутой из игры, и этот безумный животный страх сначала заставил ее заняться политикой, а затем сделать ряд грубых ошибок в пользу своего положения и в ущерб государству. Хотя, отдавая должное острой и своевременной мысли маркизы, стоит заметить, что попутно ей удавалось сотворить нечто такое, на что способны лишь натуры исключительные. Например, она подсказала королю идею создать в столице военную школу для сыновей ветеранов войны и обедневших дворян, что способствовало росту популярности Людовика XV. К подобным примерам может быть отнесено и создание во Франции фарфорового производства, что среди прочего имело и другое, более важное значение, чем оказание услуги государству и выуживание восхищения у короля. Для маркизы это уже была попытка самостоятельно прикоснуться к истории, оставив свой замысловатый след в ее покрытых пылью Вечности летописях. Она всегда знала, что делает, и редко ее действия преследовали лишь одну цель. Как, к примеру, в ее покровительстве выдающимся людям своего времени: художникам, литераторам, философам. С одной стороны, она формировала стан влиятельных сторонников, с другой – разнообразила времяпрепровождение короля, организовывая встречи с интересными людьми. Наконец, еще одна задача, старательно маскируемая, заключалась в привлечении этих людей для того, чтобы запечатлеть ее образ в своих произведениях. И действительно, кажется неслучайным, что на многочисленных полотнах Буше, Кошена, Ван Лоо, Друе маркиза де Помпадур выглядит моложе, румянее и колоритнее, чем была на самом деле. Не остался равнодушным к ее образу и скульптор Пигаль, увековечив ее в камне. Нельзя не признать: подобно другим знаменитым личностям, Жанна Антуанетта Пуассон обладала отменным чувством Истории.
Одной из уникальных черт маркизы де Помпадур всегда была трезвая оценка ситуации. Она не витала в облаках по поводу собственной женской привлекательности и здоровья, прекрасно осознавая всю бесперспективность борьбы со временем. Предчувствуя, что свое место в ложе короля ей рано или поздно придется уступить более молодым сердцеедкам, Жанна Антуанетта решилась сама расставить все точки над «i» в этом щекотливом деле. Она справедливо рассудила, что лучше потерять место в постели (которое само по себе представлялось в восприятии женщины не таким уж ценным), чем возможность влиять на разум монарха. И если ее мужчина жаждет сексуальных наслаждений и это все равно неизбежно, значит, лучше самой контролировать, кто и при каких обстоятельствах будет входить в его спальню. И тогда мудрая женщина построила «Олений парк», надежно укрытый от лишних глаз особняк, тихое, уютное и комфортное во всех отношениях место, где король Франции мог безбоязненно и без оглядки на продажных придворных предаваться плотским утехам. Под неуклонным присмотром своей верной фаворитки, верной подруги, которой он мог доверить все, даже ЭТО. Причем, что весьма важно для первой особы, некоторые из молоденьких вертихвосток даже не догадывались, что судьба в лице маркизы де Помпадур вплела в их жизнь сексуальную интрижку с самими королем.
Главное для самой Жанны Антуанетты было оградить короля от проницательных и далекоглядных девушек, не только в мечтах стремящихся в невообразимую высь, но и самостоятельно заботящихся о собственном будущем. Второй маркизы де Помпадур появиться не должно! Тут женщина была верна себе: она охраняла собственное положение, достигнутое неимоверным трудом, не хуже Цербера. Девушки для короля подбирались тщательно, нередко случалось, что за понравившейся девочкой-подростком наблюдали в течение нескольких лет, прежде чем она появлялась в «Оленьем парке». Девушки должны были соответствовать представлениям короля о физической красоте, а главным их достоинством маркиза считала легкомысленность. Как только кому-нибудь из временных возлюбленных Людовика XV приходило в голову задуматься о своем положении, при помощи тщательно отработанных схем такую девушку удаляли, в виде компенсации нередко снабжая хорошим приданым. Любопытно, но дело часто обставлялось таким образом, что девушки даже не знали, с кем они встречаются, понимая лишь, что речь идет о знатном вельможе. Заботливая маркиза де Помпадур знала толк в конспирации…
Даже слабый намек на посягательство на ее территорию карался жестоко и со звериным остервенением. Чего только стоила попытка покушения на короля, принесшая маркизе де Помпадур не одну тревожную ночь: случись с Людовиком XV что-нибудь серьезное, она тотчас была бы раздавлена влиятельными недругами, как козявка, оказавшаяся на дороге. Но когда здоровье короля пошло на поправку, мстительная маркиза постаралась, чтобы нарушитель ее спокойствия умер ужасной, мучительной смертью, был прелюдно изувечен и служил напоминанием черни о недопустимости посягательства на столь знатную особу. В этой страшной смерти было слишком много личного, обнажившего беспощадную и холодную натуру этой одинокой, безнадежно больной женщины.