Стратегия одиночки. Книга третья
Шрифт:
— Поясните. — Проведя языком по своим верхним зубам, словно играя со мной, как кот с мышкой, приказывает алхимик.
— Пожалуйста. — Легко и непринужденно, словно и нет никакого лезвия у моей шеи, отвечаю я. На самом деле я не так спокоен, как хочу казаться, но я настолько вжился в роль крутого Рэйвена, что внешне мои эмоции и лёгкий страх никак не заметны. — Визуализация.
И между нашими лицами замирает Знак моего Сродства со Светом. Видимо, этот Киади ранее имел дело с адептами Антареса, потому как его рука не дрогнула, и дайри не отодвинулся
— Что же… — с лёгкой заинтересованностью, но при этом достаточно спокойно, произносит алхимик. — Так тоже пойдёт! Ответьте на мой вопрос, не убирая Знак, и меня это устроит.
О! А ведь он прав! Антарес по мифам плохо относился к лжи, и его визуализированный Знак может как-то среагировать на прямую или даже косвенную ложь, и алхимик это заметит! Чёрт! Я ранее даже не думал о таком применении Знаков Сродства.
— Задайте ваш вопрос.
Мой голос спокоен, на данном этапе я могу быть интересен цеху Алхимиков, только если они заинтересовались феноменом землян. А от этого интереса меня надёжно прикрывают квестеры своим Барьером.
Хотя, стоп! Есть ещё один вариант! Что до Триеса дошла информация от Ларинделя о разрушении истинного алтаря Нулгла. А Цех Алхимиков, как одна из Великих Гильдий, точно знает, какие последствия ждут того, кто посягнёт на истинный алтарь тёмного божества. В моей голове проносятся сразу десятки различных вариантов, как вывернуться из столь неприятной ситуации. Но заданный воином-магом вопрос вводит меня в лёгкий ступор:
— Рэйвен из Сеейтла, какое отношение вы имеете к секте Праведного Возвышения?
— Чего?.. — Вырывается у меня непроизвольно.
— Рэйвен из Сеейтла, какое отношение вы имеете к секте Праведного Возвышения? — Послушно повторяет Киади.
— Нет, вопрос я понял с первого раза. — Я легонько трясу головой, пытаясь подобрать правильные слова. — Сложность в том, что я впервые слышу это название.
Пока говорю, алхимик не сводит глаз с визуализированного мною Знака.
— Рийкью, патомакос, Равалон, танторос? — Продолжает он сыпать непонятными словами и названиями.
— Мне неизвестно значение этих слов. — Я тут думал, как мне выкручиваться и лгать, но это и не требуется, я действительно не понимаю, о чём меня спрашивают.
— Хорошо… — с лёгким облегчением произносит алхимик, и дайри молниеносным движением занимает своё место на широком поясе воина-мага. — И всё же вынужден уточнить, вы не имеете никакого отношения к секте Праведного Возвышения?
— Эм-м-м… — Провожу языком по пересохшим губам. — Это название я услышал впервые от вас.
— Принято! Можете убрать ваш Знак. — На лицо алхимика возвращается приветливая улыбка, ровно такая, как была в самом начале нашей беседы.
Со специально не скрываемым облегчением убираю визуализацию, после этого принимаю максимально независимый вид и спрашиваю:
— Это всё?
— Официально да. — Кивает алхимик, демонстрируя пустые ладони, словно в знак мира. — Рэйвен из Сеейтла, Цех Алхимиков снимает с вас все подозрения о вашей связи с сектой
— То есть я свободен и волен идти куда хочу? — На всякий случай уточняю я.
— Именно это я только что и сказал. — с лёгкой улыбкой отвечает воин-маг, но при этом он не встаёт с табурета, который так и продолжает преграждать мне путь к выходу из комнаты.
Можно было, конечно, просто встать и бочком протиснуться мимо, но подобный поступок выпадал из создаваемого мной образа крутого Рэйвена. Поэтому я упал на кушетку, заложил ладони под голову и, безразлично смотря в потолок, спросил:
— Но вас интересует что-то ещё?
Молчание Киади длится почти полминуты. Уверен, всё это время он изучает меня, но не видит ничего, кроме равнодушия и пофигизма, после чего он всё же произносит:
— Интересует. Один вопрос. Но этот вопрос не относится к Цеху, скорее личное любопытство.
Да, просто любопытство воина-мага Реардена, ничего особенного… Как бы не так! Некоторым королям отказать легче, чем людям, достигшим такого прогресса. Но он не знает, что мне ведом его истинный ранг, и это даёт мне некоторую свободу в ответах.
— Вы мне помогли, — моя ладонь ленивым взмахом указывает на пустую пиалу, — спрашивайте.
— И, как и в прошлый раз, вы просто ответите?
Нарочито медленно я поворачиваю голову в его сторону и пренебрежительно, с налётом аристократического высокомерия, мазнув взглядом по его лицу, произношу:
— Если посчитаю нужным…
Оу! Это я зря! Перестарался!!!
Глаза алхимика на мгновение полыхнули огнём достойным звёзд. А вот его скулы наоборот побледнели, словно мел.
Но…
Повезло.
Воин-маг Реардена вспомнил, какую личину носит в данный момент, и его яростный взгляд погас за долю секунды до того, как от меня осталась лишь кучка пепла.
Надо быть аккуратнее. Я только что, в угоду новому имиджу, едва не погубил свою жизнь. Чтобы не показать свои эмоции, я вновь перевёл взгляд на потолок.
— Что же, это справедливо… — Доносится до моих ушей, и я всей кожей ощущаю, какая внутренняя едва сдерживаемая злость скрывается за этим признанием.
С другой стороны, если наглеть, то по полной, у меня даже возникает небольшой азарт, и я, продолжая смотреть в потолок, говорю с лёгкой ноткой раздражения:
— Я жду…
И скрип зубов мне наградой. А вот нечего было меня так пугать! Я реально испугался, когда он достал Браслет Правды. И мне тот страх не понравился.
— То, как вы прошли отборочный раунд… — Начинает издалека алхимик. — Такого я не видел никогда. Да и никто не видел. Думаю, подобного не найти и в записях за сотни лет, иначе бы подобная история передавалась бы, как турнирная байка, из поколения в поколения. — После его слов я совершенно точно понял, что сильно перестарался со своим перфомансом сегодня. — И вот мой вопрос… Рэйвен… — Я чувствую, как он всем телом подался вперёд, да так, что ножки его табурета жалобно заскрипели по бетонному полу. — Какое Достижение вы получили?!