Стратегия победы. Разгрома 1941 года не было
Шрифт:
Сталин.
Ты сделай заявление в двенадцать.Я выступлю поздней. Теперь меня оставьте.(Поскребышеву)
Политбюро созвать сегодня ровно в девять.(Оставшись один, подходит к столу, перебирает бумаги.)
Какое черное, бездонное коварство.Я азиат. Меня тевтон чванливыйНе просто обманул – продал и предал.Я верил слову Гитлера. Позор. Сто раз позор.Как я бездарно, глупо просчитался!ДваГлава 1. Сказки о 22 июня, когда ровно в четыре часа…
Богульный задумчиво посмотрел в темное окно.
– Передо мною всегда стоит один и тот же вопрос, везде и всегда одна мысль: когда ударят?
Ну, во-первых, не в четыре, а несколько раньше. Первые бомбы упали на советские города в 3 часа 30 минут ночи. Впрочем, не суть.
Почему сказку о «неожиданном нападении» поддерживают официальные военные историки и генералы – понятно. Большинство из них до последнего времени, как и вся страна, были не в курсе реальных событий начала июня 1941 года и ориентировались, в основном, на мемуары маршала Жукова. Правильно, в общем-то, ориентировались – партия велела. Мемуары прославленного маршала на самом деле есть просто озвучивание официальной версии войны, появившейся в результате супружеского союза идеологического отдела ЦК КПСС и историков из Министерства обороны. Отсюда и потрясшее Виктора Суворова «посмертное» редактирование данного текста – когда уже после смерти автора выходили все новые исправленные и дополненные издания жуковских мемуаров.
Те же из военных, кто знал реальную историю, предпочитали молчать или отделываться намеками – надо ли объяснять почему? Во-первых, очень не хотелось брать на себя ответственность за поражение – а если не валить вину на правительство, то это непременно придется делать. А во-вторых, если кто не хотел молчать – у нас имелась еще и цензура…
Официальная советская история войны, конъюнктурная от начала до конца и насквозь лживая, в «перестройку» дополнилась еще и ложью «с того берега», запущенной в обращение Суворовым и подхваченной уже нашими доморощенными диссидентами. Коктейль в результате получился совершенно эксклюзивный: тухлый кремовый торт вперемешку со свежим дерьмом, усиленно взбиваемый по ходу всяческих обсуждений… О-о, ну и амбре!
Добравшись до телевидения, все эти сказочки уже намертво вросли в массовое сознание. Между тем история – это не то, что пишется в диссертациях и монографиях, это представление, которое имеет о событиях прошлого средний человек – как говорили в старину, обыватель. А обыватель, судя по телефильмам, до сих пор пьет прежний коктейль.
Так что не надо обольщаться – мы идем прежним курсом, товарищи! Или господа, не знаю… но если все господа – то над кем? Ведь обращение «господин» автоматически предполагает наличие рабов…
Чьи мы рабы? Чьи рабы мы? [1]
Ладно, перейдем к делу!
Операция «Ледокол»
Было больно и очень обидно.
Я подхватил эту обиду и переплавил ее в ярость, затмевающую сознание, и…
Сюжет данной байки укладывается в несколько слов: Сталин хотел напасть на Гитлера, а Гитлер его упредил. Миф этот придуман лично фюрером и озвучен им в декларации от 22 июня 1941 года.
1
Для тех, кто забыл – это перефразированный текст из довоенного букваря: «Мы не рабы. Рабы не мы».
«…Москва предательски нарушила условия, которые составляли предмет нашего пакта о дружбе. Делая все это, правители Кремля притворялись до последней минуты, симулируя позицию мира и дружбы, так же, как это было в отношении Финляндии и Румынии. Они сочинили опровержение, производившее впечатление невинности. В то время как до сих пор обстоятельства заставляли меня хранить молчание, теперь наступил момент, когда выжидательная политика является не только грехом, но и преступлением, нарушающим интересы германского народа, а следовательно, и всей Европы. Сейчас, приблизительно, 160 русских дивизий находятся на нашей границе. В течение ряда недель происходили непрерывные нарушения этой границы, причем не только на нашей территории, но и на крайнем севере Европы, и в Румынии. Советские летчики развлекались тем, что не признавали границ, очевидно, чтобы нам доказать таким образом, что они считают себя уже хозяевами этих территорий. Ночью 18 июня русские патрули снова проникли на германскую территорию и были оттеснены лишь после продолжительной перестрелки. Теперь наступил час, когда нам необходимо выступить против этих иудейско-англосаксонских поджигателей войны и их помощников, а также евреев из московского большевистского центра…»
Ну, и чтобы «послужить делу мира в этом регионе» (тоже из декларации), фюрер и двинул на Советский Союз не иначе как из воздуха возникшие по его испуганному жесту 170 полностью отмобилизованных и развернутых дивизий. Чего тут неясного-то?
Потом эту тему старательно развивала геббельсовская пропаганда. После 1945 года она, естественно, заглохла, а в начале 90-х годов была реанимирована в ходе операции «Ледокол». Ее можно назвать и операцией «Суворов», по имени разведчика-перебежчика, несомненные литературные способности которого были в ней использованы.
Суть операции проста, и сам Суворов говорит о ней открыто. «Я замахнулся на самое святое, что есть у нашего народа, я замахнулся на единственную святыню, которая у народа осталась, – на память о Войне, о так называемой «великой отечественной войне»… Эту легенду я вышибаю из-под ног, как палач вышибает табуретку». Единственное, о чем он не говорит – так это о том, зачем это делает. Почему – дает понять: типа из любви к правде. А вот зачем?
В 90-е годы память о войне действительно была последней святыней нашего народа. Однако началось уничтожение святынь значительно раньше. И здесь имеют место быть весьма интересные совпадения – попробую объяснить просто, без заумных терминов: пусть специалисты смеются, но их писания цитировать не стану.
Итак, в комплексе наук, именуемых социологией, существуют, кроме прочих, два временных промежутка: 40 и 80 лет. Период, за который практически полностью обновляется дееспособная часть населения, и период, за который обновляется население вообще. Используются эти промежутки, наверное, в разных областях – я, в силу профессии, интересовалась лишь теми, что имеют отношение к информационной и психологической войне.
Что за это время происходит с господствующей в обществе идеологией? Если она постоянная – то ничего. Но если наносится идеологический удар – вбрасываются новые идеи или уничтожаются старые, – то чтобы он достиг цели, через сорок лет его надо подтвердить. Иначе возможен реванш старой идеологии, поскольку детям свойственно подвергать ревизии верования отцов. Ну а когда пройдет восемьдесят лет, отмененная, проигравшая идеология становится «плюсквамперфектум» – давно прошедшим. И тогда можно выпускать на свет любую правду – она уже будет представлять лишь чисто научный интерес, не имеющий никакого отношения к реальной жизни. Кого сейчас волнует заговор против Николая II или участие англичан в развязывании Первой мировой войны, даже если нам поведают об этих событиях наичистейшую правду?