Страж государя
Шрифт:
Вторым, буквально через три минуты, вышел крепкий и толстощёкий мальчуган, счастливая Санька устало улыбнулась и попросила кваса…
Через три дня заехал Пётр — с поздравлениями и подарками, звонко расцеловал в щёки Саньку, облачённую во французский модный пеньюар нежно-персикового цвета, постучал по спине и плечам Егора, с интересом взглянул на лица ребятишек, мирно сопящих в своих колыбельках.
— Герр Франц предлагал специальные детские кроватки — кукуйской работы, — пояснил Егор. — Но жена настояла на обычных русских колыбелях…
— Мне так больше
Пётр подарил Саньке шикарное колье — старинной работы, с крупными разноцветными самоцветами, Егору — полковничью шпагу с золотой рукояткой и маленькую, золотую же, табакерку для нюхательного табака — со своим поясным портретом, вмонтированным в крышку и покрытым прозрачной эмалью.
— Как решили наречь младенцев? — прощаясь, поинтересовался царь.
— Петром и Екатериной, — ласково и нежно глядя на детские лица, ответила Санька. — Это муж так придумал…
— Хорошие имена! — одобрил Пётр. — Пожалуй, я стану их крёстным. Алексашка, не забудь, через две недели — Совет государственный. Готовься, надо уже и по людям — что-то конкретное решать…
Совет, как и всегда, состоялся в Преображенском дворце.
Вопросы рассматривались простейшие. Для чего Великое Посольство следует в Европу? Каким маршрутом двигаться? Кто входит в состав Посольства, и в каких должностях? Кто и в каких должностях остаётся на Москве? Ничего сложного…
Первым слово взял Лефорт:
— Быстрое и красивое взятие Азовской крепости — есть пощечина всей высокой европейской политике. Раньше Россия — для европейских глаз — была полностью понятной. Лапотные дикие мужики, голодные медведи на улицах, большая, но слабая и бестолковая армия. Россию всегда можно было использовать по мелочам, но не опасаться… А теперь? Чего ждать от России? В Европе думают, что мы едем сугубо для одного — просить денег на дальнейшую войну с Османской Империей… — Лефорт коварно замолчал, словно бы подталкивая слушателей к встречным вопросам.
— Разве это не так? — первым, якобы не выдержав, спросил Василий Волков, получивший под столом от Егора мимолётный пинок носком башмака по голени. — Ну, не только деньги нужны, но и союзники военные…
Герр Франц трескуче рассмеялся и высокомерно пояснил:
— Всё это верно! Но надо так повернуть всё дело, будто мы сами ничего и не просим. Это нам предлагают: деньги, дружбу, бесплатное оружие, союзничество… А мы раздумываем будто и сомневаемся — сильно. Это и называется — высокая дипломатия…
— Поясни, пожалуйста, господин генерал! — слегка нахмурился Пётр. — Зачем же время тянуть и демонстрировать высокоумие своё?
— Слушаюсь, государь! — склонил свою голову в полупоклоне Лефорт и стал бодро излагать — как по писаному: — По моему скромному мнению, мы должны удивить всю Европу, поразить, заинтриговать, озадачить… Наша лёгкая победа под Азовом — для них и так загадка огромная, почти неразрешимая. Никто не ожидал этого. Советники военные, опытные — и в Вене, и в Париже, и в Лондоне, все твердили — в один голос: «Русский медведь обломает себе все клыки об Азовский орешек!» А что получилось? Мы должны продолжать: удивлять, интриговать и ещё раз — интриговать… Пусть все теряются в догадках! Золотое правило дипломатии: если тебя не могут понять, то начнут предлагать свою помощь — пока не предложили другие. Если при этом ещё и не просишь денег, то тебе их дадут — обязательно… Это как в делах торговых, негоциантских, когда предлагаешь незнакомый и редкий товар, например — шёлк китайский…
— Ну, это как раз и понятно — насчёт шёлка китайского, полностью согласен с тобой! — загудел басовито князь Ромодановский…
После жаркой десятиминутной перепалки Великими послами назначили: Лефорта, дьяка Прокофия Возницына и Егора. Свиту определили в составе ста двадцати человек, включая слуг-волонтёров.
— Стойте, соратники верные, а я как же? — наконец, не выдержав, вмешался Пётр. — Вы что же, издеваетесь?
Лефорт возвёл глаза к небу, сложил ладони перед своей хилой грудью — словно перед прыжком в холодную воду, и миролюбиво объяснил:
— Будет считаться, государь, что ты решил путешествовать в Европу инкогнито, то есть под чужой личиной. Ты же и сам так хотел: поехать простым волонтёром — по прозванию Пётр Михайлов? Обычное дело. Многие мужи знатные — и древних времён, и современные, так поступали и поступают. Только вот ещё: было бы совсем уже хорошо…
— Чтобы этот Пётр Михайлов был, государь, твоим двойником! — как и было заранее условлено, подхватил Егор. — Помнишь, мин херц, я тебе рассказывал о двойниках этих? Когда мы из-под Азовской крепости вернулись — с полной викторией?
— Помню, как же! — согласился царь. — Но тогда и совсем непонятно: где же место моё — в том Великом Посольстве? А, охранитель? По лезвию топора ходишь, змеёныш…
Егор успокаивающе улыбнулся:
— Дьяк Прокофий Савельевич Возницын ещё позавчера в Таганрог убыл: надзирать усердно за работами крепостными… Понимаешь, мин херц? Это же так просто! Ты и поедешь — под дьяковой личиной. Тем более что и настоящий Прокофий — мужчина рослый и костистый…. Парик подберём нужный, правильную одёжку, приклеим усы и бородёнку. А что? Никто и не догадается… А надо тебе будет встретиться в частном порядке — с персонами важными, европейскими, так и нет никаких проблем. Снял парик и бороду накладную, кафтан напялил парадный, да и поехал — на ту встречу нужную…
Пётр, гневно сверкнув глазами, вопросительно уставился на Ромодановского.
— Дельно это, государь, дельно! — тут же подтвердил князь Фёдор. — Пусть уж будет этот… «Двойник», как говорит твой охранитель. Всем нам будет спокойней. Там же, в Европах этих, полно всяких коварных злодеев… А под безопасной маской дьяка Возницына и ты познаешься — со всей дипломатией той хитрой…
— Сговорились, что ли, морды холопьи? — подозрительно спросил Пётр. Внимательно, по очереди, оглядел своих соратников, после чего захохотал — громко, раскатисто, безудержно…