Страж империи
Шрифт:
Я пожал плечами:
– А мне не нужно убеждаться: это ничего не меняет. СТО как военная организация может существовать только в стране типа Аркадии. Если у вас, фигурально выражаясь, все очень хорошо, прямо рай на земле – то это банально лишает СТО фундамента.
– Что вы имеете в виду? – спросил Зарецки.
– Открою вам секрет. Я уважаю эстэошников и горжусь, что принадлежу к их числу, но при этом ненавижу СТО как организацию. Сам факт существования СТО – это своего рода манифест наиболее ненавидимых мною аспектов Аркадии как империи.
– Простите, а можно немного попроще?
– Можно, – кивнул я. – Понимаете, СТО в том виде, в каком о нем слагают легенды, существует исключительно благодаря чудовищному неравенству в Аркадии. Благодаря нищете низов и блеску аристократии. В СТО идут только очень отчаянные и отчаявшиеся люди. И только потому, что иных перспектив у них нет, кроме как поставить на кон свою жизнь. Ну а что до
Скарлетт незамедлительно бросилась ковать, пока горячо.
– А мы не заинтересованы в смертниках. Шесть с половиной миллионов ваших империалов – это порядка двадцати миллионов наших талеров. Одно дело вложить деньги в бойца высочайшего класса – но вбухивать столько в подготовку смертника как-то больно расточительно.
Я тяжело вздохнул.
– Боюсь, вы совсем слабо разбираетесь в СТО. Для вас эстэошник вроде меня – великолепный боец и только. Но вы не понимаете, что именно делает меня таковым. Как вы думаете, почему эстэошники продолжают сражаться даже тогда, когда регулярные части и спецназ в ужасе спасаются бегством? Почему мы стойки к тому кошмару, от которого бывалые солдаты седеют в считанные секунды? Ответ прост: принципиально иной способ мышления. В то время как обычный солдат идет служить за жилье и стабильную, хоть и небольшую зарплату, и молится Создательнице о том, чтобы никогда не встретиться с Порчей и одержимыми, мы идем навстречу им, потому что пришли именно за этим. Мы заранее знаем, что однажды заглянем в лицо потустороннему ужасу и сыграем с ним в «кто кого». Выигрывают немногие – но если выиграл то выиграл. Дворянство, достаток, карьера, для самых стойких – место в императорской гвардии, для самых способных – высокие должности. Рекрут СТО – это человек, загнанный безысходностью и нищетой в самый угол. Уникумы вроде меня, пришедшие не за деньгами – единичны, а среднестатистический эстэошник приходит в спецучебку, чтобы хоть немного пожить в относительной роскоши, по-человечески – ну а потом сыграть со смертью в револьверную рулетку. Ставка – жизнь. Выигрыш – джекпот. И всего одна пустая камора в барабане. Понимаете, СТО – не просто военизированная организация. Это субкультура, со своими традициями и своей реальностью. Со своими неочевидными законами и правилами игры. Почему мы обычно деремся до конца? Бегство с поля боя для эстэошника – форменное самоубийство. Я не говорю уже о том, что в самом-самом неприглядном случае он попадет на урановые рудники. Понимаете, мы – смертники. Не обычные солдаты с очень высоким шансом погибнуть, а именно смертники с очень маленьким шансом выжить. Все курсанты в спецучебке пишут завещание в первый же день – это и традиция, и рационализм, и часть психологической подготовки. Готовят нас так. Даже если я сбегу с поля боя и для меня не будет непосредственных последствий – я все равно стопроцентно попрощаюсь с надеждой досрочного перевода в офицеры, а тем более – с надеждой на место в гвардейском полку. То есть, с надеждой на то, ради чего я и пошел в СТО. Мне стопроцентно служить до полной выслуги, и моими спутниками будут позор, презрение и недоверие со стороны моего нового подразделения. А до выслуги доживают лишь два процента, потому сбежать – равносильно тому, чтобы приставить себе к голове револьвер с барабаном на пятьдесят патронов, где только одна пустая камора, и спустить курок. Конечно, бывает всякое. Бывает, что отступает все подразделение, если к тому есть объективные причины. Бывает, что все погибают, а один спасается. Но побежать, бросив подразделение, на глазах всего мира – это самоубийство с вероятностью в девяносто восемь процентов. Только медленное, с муками и позором. Потому мы, эстэошники, не бегаем. И в самом безнадежном бою продолжать сражаться – оптимальный выбор. Остался и погиб – значит, погиб как герой. Убежал – все равно погиб, только не сразу, долгой смертью труса. А если остался и каким-то невероятным чудом выжил – все, джекпот. Деньги, слава, карьера, все такое прочее. Так что рекрут изначально приходит в СТО с психологической установкой сыграть на высочайшую ставку в самую страшную игру на свете. Где другие седеют от ужаса – там мы видим наш лотерейный билет, тот самый, ради которого пришли в СТО и преодолели все пять кругов ада. Но не потому, что мы хотели сыграть, а потому, что нам не оставили иного выбора. Человек, у которого есть альтернатива СТО – не идет в СТО. Понимаете?
– Думаю, да, – кивнула Скарлетт.
– Ну вот и все. У вас СТО аркадианского типа не получится создать, даже если бы я хотел помочь. Но я не хочу, потому что это неправильно. И теперь самым оптимальным вариантом будет дать мне, наконец, еды и патронов и вернуть обратно в Зону. И мы забудем о том, что я тут был.
– Погодите, – сказал Зарецки. – Для чего вам возвращаться
– А зачем мне оставаться тут? У вас не выгорит с СТО – и хвала Создательнице за это. Канцлеру за малыша Сашика я отомстил – а потусторонним приблудам еще нет. Пока они есть – моя зачистка не закончится. К тому же, там весело. Адреналин, охота – и не на безмозглого безоружного бегемота или льва, а на не менее умного и опасного противника, чем сам охотник, к тому же отлично вооруженного. Вы знаете, что старые одержимые своим телекинетическим броском способны развить энергетику мелкокалиберной пушки?
– Вы что же, намерены зачистить всю Зону? – с толикой иронии спросил Зарецки.
Я пожал плечами:
– Это вряд ли, но я буду не я, если не попытаюсь, тем более что других стоящих вариантов у меня как бы и нет. Полагаю, у вас наконец-то все?
Зарецки переглянулся с Ковач, затем она сказала:
– Александер, а вы, видимо, идеалист?
– Может, и так, – пожал плечами я, – никогда не задумывался о себе настолько абстрактно. А что?
Скарлетт с видом «я делаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться» спросила:
– Тогда как насчет того, чтобы все-таки создать СТО в Сиберии? Только на этот раз – правильно, а не как в Аркадии.
Я приподнял брови:
– А «правильно» – это как?
– Вот вы нам и скажите, как сделать это правильно.
Сильный ход, надо это признать. Сильный настолько, что мне понадобилось пару секунд на размышления.
– Заманчиво, – сказал я, – но правильно у вас тоже не получится. Вы не заплатите такую цену.
– Вопрос только в деньгах? – удивилась Скарлетт. – Думаю, что мы вас удивим в этом плане.
Я покачал головой.
– Нет, Скарлетт. Это я вас сейчас удивлю. Вы-то еще ладно, два года как из университета, вам прощелкать очевидное позволительно. Но специалист Зарецки – вы же аналитик. Скажите, вас не удивляет, что подразделения СТО зачастую несут тяжелые потери, встречаясь порой всего с одним одержимым, а я месяц дрался с ними в Зоне и убил около двадцати? Восемнадцать трупов, на которые я плюнул, и еще три возможных, но не подтвержденных?
– Это была первая мысль, высказанная при вашем прибытии, еще до того, как к делу подключили нас, – ответил Зарецки. – Это показалось невероятным всем – отсюда и аж двадцать две проверки.
– Согласен полностью. Но теперь, когда вы убедились, что я не одержимый, чем вы объясните мою результативность?
Он кашлянул.
– Признаться, я посчитал, что вы, прошу прощения, крепко приврали насчет количества, а факт пересечения Зоны – мастерство плюс тонна удачи.
Я ухмыльнулся.
– Давайте на минутку примем за истину мои слова. Чем вы объясните мою эффективность в этом случае?
– Хм… Вы сверхталантливый уникум?
– Насчет таланта – не факт. В СТО проходят только очень одаренные люди, лучшие из лучших. И быть еще лучше их просто некуда. А мои способности объясняются очень просто… Как вы знаете, человек с рудиментарным даром, прошедший «кошмарилку», становится «притупленным» и теряет способность колдовать в обмен на стойкость к магии. Так вот, это ошибочное мнение. «Притупленных» верней было бы назвать «измененными», потому что они дар магии не теряют, а разменивают на способности иной природы. И этот размен – равноценный. Иногда у эстэошников появляются новые особые способности, но не магической природы, а скорее парапсихические. Например, Ян Вукович умеет создавать иллюзию себя и одновременно становиться невидимым, а Рюиджи Кибагами может разрубить стальной прут мечом. Причем даже деревянным. Тонкий нюанс, как вы любите говорить: дополнительные таланты появляются обычно у тех, у кого дар магии был второго уровня, а не первого. Первые уровни получают стойкость к магии. Вторые – частенько еще что-нибудь в придачу. Что получат третьи – вопрос открытый, в СТО не берут с третьим уровнем…
Я сделал паузу, давая им осмыслить услышанное.
– А у вас тогда какой уровень был? – спросила Скарлетт.
– Шестой. Так что увы: я знаю, вы уже успели помечтать об отряде, роте или полке таких, как я, или хотя бы вполовину таких. Но цена слишком высока: бойца моего класса можно сделать только из мага шестого уровня.
– Значит, вы все-таки Арклайт, – сказал Зарецки.
Да уж, ему палец в рот не клади. Впрочем, это ерундовый прокол.
– Это значит лишь, что у меня был дар шестого уровня – и ничего больше.
– Маг шестого уровня – уличный беспризорник? Такое вряд ли возможно. Даже в Аркадии.
Я хмыкнул.
– Такое возможно где угодно, если уличный беспризорник не имеет предрасположенностей и не подозревает о своем даре.
Тут опомнилась Скарлетт.
– Прошу прощения, мне надо позвонить шефу, – сказала она.
Зарецки проводил ее взглядом и как-то вольготно откинулся на спинку стула. Видимо, Скарлетт его слегка напрягает. Ну или ее начальник.
– Так, значит, это ваши новые способности помогли вам определить, что Скарлетт Ковач находилась в комнате наблюдателей? – спросил он.