Страж ночи

Виггз Сьюзен

— Я получил ее персидские специи, она — мое муранское стекло.

— И долго вы уже вдовствуете, мой господин?

— Жена умерла двадцать лет назад, — Сандро провел носком башмака по мраморному полу. — Не знаю, почему я вам об этом рассказываю.

— Каждому иногда бывает необходимо выговориться, снять камень с сердца.

— Нет у меня на сердце никакого камня, мадонна.

Лаура усмехнулась.

— Странно! Я думала, невозможно не согласиться с очевидным утверждением. Но… отчего же умерла ваша жена?

— Вы

хотите знать, не были ли причиной смерти роды, болезнь или самоубийство?

Сандро хотелось высечь натурщицу: она заставила его заново пережить позор прошлого.

— Вас интересует, не был ли я слишком скуп, прижимист и не волочился ли за другими женщинами, не так ли?

— Мой господин, если вы не желаете отвечать мне…

— Это случилось при взрыве Арсенала в 1532 году. Кто-то поджег магазин, в котором продавался порох, — он выглянул в окно. — Вон там, в восточной части города, двадцать лет назад находился Арсенал.

Сандро снова вспомнил панику, ужас и боль, охватившие его в ту ночь.

— Не понимаю, мой господин, что такая благороднейшая синьора, как ваша жена, могла делать в этой части города.

Страж Ночи в упор посмотрел на собеседницу.

— Она пошла туда, чтобы встретиться со своим любовником, галеотто.

— Любовник вашей жены был гребец с галеры? — у Лауры перехватило дыхание.

— Да. Вы потрясены, мадонна? Полагаю, вы догадываетесь, сколь мало приятных чувств испытывает мужчина, узнав об измене жены.

Натурщица бросила на него лукавый взгляд.

— Я думала о другом: в чем заключалась природа вашего несоответствия?

— Несоответствия?.. — краска гнева залила лицо Сандро до корней волос. — Почему вы думаете, что я в чем-либо не соответствовал жене?

— Ну, должна же была быть какая-то причина, почему ваша жена обратилась к другому мужчине за утешением.

Сандро был настолько потрясен словами девушки, что не сразу подыскал ответ. Никогда прежде никто не осмеливался предположить что-либо подобное, хотя в глубине души он понимал: в замечании Лауры есть доля истины. Раздраженный беседой и отсутствием Тициана, встретиться с которым ему было крайне необходимо, Сандро погрузился в угрюмое молчание.

— Простите, что вмешиваюсь, — сказала Лаура.

Но, видно, вмешиваться в чужие дела было неотъемлемой чертой ее характера — она тут же с неослабевающим интересом принялась расспрашивать его о том, что не касалось ее ни в какой степени.

— Мне так хочется, чтобы вы рассказали о очередном преступлении, расследуемом сейчас вами!

— Да что у вас за интерес к моим делам?!

— Интерес художника! Не могу же я писать портреты, не разбираясь в людях! А это преступление, оно…

— Нет! — Сандро резко взмахнул рукой. — Если я вам расскажу о нем, то вы уже не останетесь столь юной и прекрасной, какой мне кажетесь сейчас.

Девушка замерла, вино

же тонкой струйкой продолжало литься в бокал. Впервые Кавалли увидел Лауру совершенно неподвижной, подобно Данае, с таким мастерством изображенной Тицианом, пылкой и восторженной, как олицетворение неземного очарования.

— Мой господин… — прошептала натурщица, заметив, что вино, переполнив бокал, льется на стол.

Вдруг она бросилась к нему и, прежде чем Сандро успел сообразить, что происходит, Лаура уже обняла его за шею и, приподнявшись, нежно поцеловала в губы.

Отклик его тела оказался молниеносным. Могучее примитивное желание захлестнуло Стража Ночи. Лишь усилием воли, закаленной годами, ему удалось заставить себя отступить подальше от девушки.

У Лауры были влажные полные губы, в глазах светилось удивление.

— Мой господин, простите, я, кажется, забылась.

— И мне так показалось, надеюсь, что ничего подобного не повторится.

— Просто раньше ни один мужчина не заботился обо мне так, никого не тревожили мои чувства, — Лаура прижала руку к груди. — Я тронута, мой господин. Вы добрый и…

— Нет, — поспешно возразил Сандро, — дело всего лишь в том, что я не люблю, когда в мои дела вмешиваются чрезмерно порывистые юные натурщицы.

— Очарователен, как всегда, Сандро? — донесся от дверей веселый голос. — Страж Ночи должен уметь найти подход к любой женщине!

— Маэстро! — не обратив внимания на насмешливое замечание вошедшего, Кавалли с протянутой рукой направился к Тициану Вечеллио, самому знаменитому художнику Венеции. — Я думал застать вас дома, но обнаружил в студии лишь одну юную девушку.

— Вижу, вы познакомились с Лаурой.

— А вы, как я вижу, теперь разыскиваете натурщиц по монастырям!

— Господин только что закончил рассказывать мне о своей покойной жене, — вставила Лаура.

Брови Тициана удивленно приподнялись. Он знал, что Сандро имеет славу человека скрытого, и удивился: как только ей удалось вызвать его на откровенность!

— А голубя вы принесли? — спросила Лаура.

Приподняв край накидки, она грациозно прошла мимо мужчин.

Тициан снисходительно улыбнулся. Темноволосый, с острой бородкой, внушительного телосложения, с врожденной грацией, он напоминал сатира, созерцающего очередную добычу.

— Вместо голубя я принес… — художник жестом подозвал слугу.

Круглолицый, с живыми глазами мальчик лет двенадцати вошел в студию. Под мышкой он держал маленькую темношерстную дворняжку.

— Какая чудесная собачка! — воскликнула Лаура, присев и хлопнув себя по коленям.

Собачонка выскользнула из рук мальчика и засеменила к ней, виляя хвостом. Она взобралась к девушке на колени и принялась лизать ей лицо.

— Какой милый песик! — продолжала восхищаться Лаура.

Сандро с отвращением отвернулся.