Страж зари
Шрифт:
Охранник, тоже, видно, обалдевший, хлопнул глазами. Или еще не отошел?
— Ну это… — Он сделал попытку отлипнуть от стены, но Павел это мигом пресек:
— Стоять!
А что делать! Мало ли что у того на уме. Тот живо отвернулся. А неча пялиться на чужую женщину!
У Павла начало появляться подозрение, что тут что-то не то. Проще говоря, фигня какая-то. А сам он тут вместо балаганного шута.
— Проводку велели сделать. Антенну провести, — забубнил Вова. — Я вот мастера нашел, договорился.
Павел контролировал пленных, поэтому не понял природу хрюканья,
Клоун. Паяц. Коверный на арене. Никулин и Карандаш в одном флаконе.
Он зло толкнул Любку локтем. Та качнулась, не в силах справиться с приступом смеха. Импровизированная тога начала разворачиваться и сползать. Делая одновременно сразу несколько движений — подхватывая плед, зажимая рот и кивая на охранника с его мастером, — она чуть ли не в падении убралась в комнату. Почти упала внутрь, с хлопком закрыв за собой дверь, из-за которой незамедлительно раздался громкий хохот, от которого пленные вздрогнули и сильнее вжались лбами в стену. По пустому офису прошло эхо.
И что теперь делать? Если бы в этот момент у Павла в руке был пистолет, то впору было бы застрелиться.
— Свободны, — буркнул он и ушел в комнату, как раз попав на сеанс стриптиза, который в этот момент его не очень-то занимал. Достал бутылку коньяка, налил в бокал, отхлебнул и только после этого хмуро спросил: — Будешь?
Любка, продолжавшая веселиться, от чего все ее тело вздрагивало — и поэтому у нее никак не получалось справиться с застежкой бюстгальтера пятого номера, — отрицательно мотнула головой. За дверью раздавались какие-то звуки, но Павел в них больше не вслушивался. Хватит, наигрался в ковбоя. А также в сторожевого пса, пограничника и клоуна.
Любка фыркала, когда ее взгляд падал на его лицо, фыркала и отворачивалась, продолжая при этом одеваться. Причем последнее получалось у нее куда медленнее, чем бывало обычно, но Павел всем своим видом демонстрировал незаинтересованность процессом. Он вдруг подумал, что неплохо бы домой съездить, помыться и вообще. Кстати, как раз время, пока машин на улицах мало, а то вскоре будет не протолкнуться. А заодно в банк заехать, снять деньги, а то у него совсем мало наличных осталось. Конечно, если ехать, то пить не следовало бы, хотя гаишников он не боялся — научился тихонько отводить им глаза. Конечно, это не совсем по правилам, но, насколько он знал, многие маги устраивали себе такого рода поблажки, и не только на дорогах.
Под эти правильные мысли он почти допил коньяк, а Любка почти оделась, когда в дверь негромко постучали.
Посмотрев на компаньоншу, возившуюся с «молнией» на юбке, он пошел к двери, по пути поставив бокал на столик. Открыл и увидел перед собой охранника Вову с очень виноватым и где-то даже испуганным выражением лица. При виде Павла голова у него дернулась, как от саечки, но тем не менее он сумел произнести:
— Там это… с мастером чего-то не то. Может, «скорую» надо вызвать? Только я подумал, что лучше сначала вам сказать.
Черт! Он совсем забыл, что поставил на мужике обезволивающий блок. Он выглянул в коридор. Там электрик, или кто он там, сидел на корточках, подпирая спиной стену, и тупо смотрел перед собой. Взгляд Павла опасливо метнулся на ковровое покрытие у его ног. После такой терапии, бывало, и мочевой пузырь расслаблялся. Но, к счастью, тут было сухо.
Делать разблокировку при охраннике не хотелось, поэтому Павел сказал:
— Ладно, ты иди пока. Он скоро отойдет. Охранник потоптался, но все же спросил:
— Простите. Но чем вы его так?
Вечно это любопытство. Ну и что ему ответить? В таких вещах правда редко идет на пользу, чаще во вред, ибо один более или менее правдивый ответ порождает новые вопросы, и так до бесконечности, если сразу это не пресечь. Плавали, знаем. На этот случай имелось несколько заготовок, и Павел воспользовался одной из них:
— Шок у него. Ты так орал.
— Да я вроде пытался его того… ну в себя привести. Сидит как тряпочный.
— Сейчас пройдет.
— А меня чем? А? Я что-то даже не врубился.
— Ты забыл, где работаешь? — резко вступила в разговор наконец-то вышедшая в коридор Любка. Похоже, она слышала все, что тут говорилось. — Ты здесь работаешь. Скажи еще спасибо, что с тобой все в порядке и «морковка» в узел не завязалась.
— Спасибо, — пробормотал Вова, опадая лицом.
— Свободен пока.
Охранник поспешно покинул место событий.
Вот так Любка прибавила к своему рейтингу еще одно очко. Правда, очень похоже, что парень сообразил, кто тут был главным действующим лицом. Только для него Павел всего лишь помощник его хозяйки, ну еще и любовник по совместительству, тогда какими же, по его разумению, должны быть силы у хозяйки, если ее подмастерье так лихо разобрался с двумя крепкими мужиками! Реклама — двигатель торговли.
Павел сделал шаг к мастеру, продолжавшему бессмысленно пялиться на стену. Да уж, здорово он его припечатал. Сейчас, когда он чуть поуспокоился, да и коньяк прилично расслабил, было видно, что врезал он со зла, а то и со страха.
— Ну? — тихо спросила Любка за спиной. — Что? Только отмахнувшись головой, что должно было означать «не мешай» или «отстань», он опустился на корточки. Опять работать с самого утра. Что за напасть такая! Нет, надо с этим завязывать. Пора возвращаться к привычному распорядку дня. Ох, пора!
Заклятие его было в виде руны, состоящей из входящих друг в друга геометрических фигур или, если смотреть по-другому, заключенного в клетку овала, в данном случае служащего символом воли. Текстовое содержание в сей момент практически не имело значения, потому что давным-давно Павел вплел его в само изображение, а все это вместе служило как единое целое, как сосуд для самой сути того, что он произвел. Теперь следовало этот сосуд разрушить. Можно, конечно, его грубо взломать — Павел поморщился от этой мысли и воспоминания подобной картины, — но это удел варваров, способных только на разрушение. Порой, правда, бывают ситуации, когда от этого не уйдешь, но это именно ситуации, которые не должны становиться правилом.