Страж
Шрифт:
– Я в курсе историй о его… подвигах. Говорят, он очень злопамятный, а также, что в него вселился бес, поэтому милорд так жесток.
– Насчет беса – врут, инквизиция его проверяла, а вот по жестокости он даст фору любому бесу. Слышал историю о том, как он поступил со своими младшими братьями?
– Угу. Один до сих пор гниет в замковой башне. И говорят, он убил свою мать. Есть еще какие-то угрозы?
– Возможно, но я о них не слышала.
– А что магистры?
– Все как всегда, Людвиг. Небольшие трения в совете, небольшое недовольство друг другом, мелкая грызня, дележ новых учеников, интриги.
– Глупая ситуация – не находишь? Они знали, как я поступлю, специально выбрали меня для этого, а затем еще и решили поиграть в обиженных. Карл мог убить Хартвига и в Тринсе.
– Карл не убийца, Людвиг, – вкрадчиво сказала Гера. – Кроме тебя и него, в том регионе никого не было, а магистрам пришлось решать быстро, иначе бы человека перехватил или Орден, или кто-то еще. Его срочно требовалось вывезти и только потом голосовать, как поступить. Все опасались, что он еще кому-то рассказал о своих умениях.
– Они все решили заранее, и Карл…
– Карл был точно такой же пешкой в их игре, как и ты. О настоящих планах он узнал уже после встречи с тобой.
Она права. Карл не вонзал свой кинжал в Хартвига. Это сделали другие люди.
– Скажи мне, почему ты принял так близко к сердцу смерть этого человека? – осторожно поинтересовалась Гертруда. – Ведь вы были знакомы всего несколько дней.
– Сам не знаю почему, но я чувствую свою вину, что не смог его спасти.
– Ты и так сделал для него очень много.
– Недостаточно для того, чтобы он выжил, – горько сказал я. – У меня была возможность изменить мир. К добру или худу – не знаю. Этот парень был ключом к новой жизни, а я оставил его, хотя следовало проводить до корабля. Глупо и самонадеянно было считать, что я всех перехитрил и он в безопасности.
– Ты собираешься мстить?
– Мстить? – удивился я. – Кому? Целому Братству? Это бессмысленно. Месть вообще в большинстве своем лишена смысла, если только ты не можешь найти более веских причин для того, чтобы умереть. Нет. Я не буду мстить, Гера, можешь не волноваться. Я пока не настолько безумен. Но мне было бы интересно узнать имена убийц.
– Зачем? – резко спросила она. – Что это даст тебе?!
– Иногда мы работаем в парах, так вот я бы не хотел, чтобы кто-то из них был моим напарником. Не уверен, что смогу доверять ему. Ты знаешь их имена?
– Знаю, – после некоторого колебания ответила мне девушка. – Но ты же понимаешь, что не могу сказать. Это не моя тайна.
– Понимаю и не собираюсь настаивать, – развеял я ее опасения и вернулся к прежней теме: – Значит, вопрос с магистрами решен?
– Да, – уверенно ответила она. – Никто из наших не будет вставлять тебе палки в колеса. Разумеется, если, оказавшись в Арденау, ты не выкинешь какой-нибудь фокус и не испортишь все, что я сделала для тебя.
– Ты со мной, как с мальчишкой, – улыбнулся я. – …Спасибо.
– Не благодари. – В ее голубых глазах заплясали лукавые чертики. – Я ведь ведьма, а любая ведьма совершает добрые дела, только если ей требуется ответная услуга.
Я расхохотался:
– Ну, вот мы и подошли к самому важному! Выкладывай. Кстати говоря, ведьмы – страшные и злые бабки. Ты не такая. Предпочитаю называть тебя колдуньей.
– Как черта ни назови, святым он не станет, – весело усмехнулась она. – Помнишь, какая завтра ночь?
– Еще бы. Последняя в октябре. Псы Господни будут рыскать по дорогам и устраивать облавы на окрестных холмах, в надежде, что накроют шабаш.
– Я лечу на один такой, и мне нужен спутник. Надеялась, ты составишь мне компанию.
Я тихо присвистнул, откинулся на подушку, изучая на потолке каждую трещинку.
– Как-то не ожидал, что мне доведется кататься на метле, – осторожно сказал я.
– Не говори глупостей! – возмутилась Гера. – Я что, крестьянка, чтобы седлать скамьи да скалки?! Никаких метел! Отправимся, как приличные люди.
– А скажи, пожалуйста, ты думала о риске появления среди ведьм, нечисти и иных существ? Тебя не порвут на клочки за… некоторое отступничество от стандартных догм?
Я увидел, как глаза Гертруды расширились, и она подалась вперед:
– Это что-то новенькое, Синеглазый! Ты знаешь о «Догмах тьмы»?! [36]
– Слышал краем уха, – ответил я. – Так что насчет риска? Ты колдунья, но под крылом Церкви, а истинные подобного не любят.
– Не все истинные опасны, и не все ненавидят таких, как я. На шабаше все зависит от Королевы пляски. Как она решит, так и будет. Но я не собираюсь лететь на какую-нибудь окрестную гору, к тому же туда меня не приглашали. Речь идет о замке Кобнэк, где состоится осенний бал для искушенных в великом искусстве и чародействе. Тех, кто остался по эту сторону черты, не истинных.
36
«Догмы тьмы» – свод негласных законов сообщества ведьм и колдунов. Им следуют так называемые истинные ведьмы, не ставшие заключать союз с Церковью и преследуемые инквизицией.
Понятно, о ком она говорит. Среди обладающих колдовским даром есть множество людей на службе Церкви, братств, торговых союзов, наемных отрядов, князьков, герцогов, городов и королей. Они поменяли свою свободу и риск взойти на костер на более-менее спокойную жизнь, достаток и служение сильным мира сего.
– О нет! – простонал я. – Шабаш и оргия на Вересковой горе – куда не шло, но бал в замке!.. Ты же помнишь! Я чуть с тоски не умер на вашем балу в честь празднования летнего солнцестояния. Даже магистры представляют из себя куда менее унылое зрелище.
Гертруда фыркнула:
– Не путай провинциальный бал в Барбурге, куда приползают наши деревенщины, и празднование в замке Кобнэк, где собирается весь цвет волшебства и чародейства! Это ежегодный сбор, там будут все.
– Кобнэк… я не припомню такого замка в Фирвальдене. Где он расположен?
– В Бьюргоне, в сердце Кайзервальда, – с невинным видом ответила мне Гера.
Я улыбнулся, не желая кроить кислые мины и тем ее расстраивать:
– Кайзервальд – проклятый лес, который обходят стороной все разумные люди. И почему я не удивлен, что для праздника колдуны найдут самое неприятное из всех возможных мест? Это лучший выбор для того, чтобы провести ночь, когда веселится вся нечистая сила. Ни за что бы не пропустил такое событие.