Стража Лопухастых островов (сборник)
Шрифт:
Господин Ичкин не успел ответить, что он думает. Опередила его домохозяйка с улицы Георгинов Евгения Евгеньевна Козодубова (похожая на тетушку Власика, Маргариту Геннадьевну, только менее полная). Она сказала, что если какие-нибудь перестройщики города сунутся на их улицу, будет «вторая Куликовская битва».
– А за клубничные грядки на своем огороде я устрою еще и это… Ватерлоо. Не хуже, чем в кино!
– Но сударыня!.. – дядя с бородкой-помазком прижал к жилетке похожие на очищенные бананы пальцы. – Вы еще не осознали всех преимуществ прогресса! Какие грядки!
– А на какие шиши? – резонно спросила Евгения Евгеньевна Козодубова.
– Э-э… как раз к этой теме мы… а-а… и хотим обратиться, – вмешался депутат Стоерасов. – Растущее благосостояние жителей… э-э…
– Э-э, позвольте мне… – Это поднялся во втором ряду брат Соломинки Глеб (худой, очкастый и лохматый). – Боюсь, что губернских начальников и господ из оружейного НИИ волнует не растущее благосостояние здешних жителей и не поясницы огородных владельцев. Их волнуют доходы, которые получат чиновники от оружейных ярмарок. Можно будет чаще ездить на Багамские острова и советоваться там с их губернатором, как еще энергичнее делать нас счастливыми… А то, что в городе исчезнет удивительная, веками накопленная культура, их не касается…
– Исключительно справедливо! – это подал голос директор музея Яков Лазаревич Штольц. – Браво, молодой человек!
Глеб переждал эти восклицания и махнул снятыми очками.
– И то, что в окрестностях будет пустыня, господ тоже не волнует! Это же не их дачные участки! А она будет… Ниночка, включи фильм!
Ниночка и операторы сработали в один момент. На экране появилась желто-серое, изрытое какими-то норами поле. Похожее на лунную поверхность. И над ним звучал голос Глеба:
– Видите? Несколько лет назад осушили болота под Щучьим Посадом, и вот… То же получится и у нас. Поднятая снарядами пыль пойдет на город, не спасут никакие новейшие фильтры. А в бывших Плавнях не останется ничего живого!
– Да там и нет ничего живого! – взвинтился дядя из «НИИТЕРРОРа». – Кроме головастиков и комаров! Извините, но ваши Плавни – это рассадник малярии, только и всего!
– Сами вы!.. – взметнулся над скамейкой Соломинка. – То есть… я хотел сказать, что у нас не бывает никакой заразы! Даже ни одного клеща никто не видел! А в болотах кого только нет! Чуки и шкыдлы! Птицы, какие нигде больше не встречаются! Кнамы, квамы, книмы!..
– Мальчик, мы не можем принимать всерьез местные сказки, – сказал дядя с помазком уже нетерпеливо.
– Сказки?! – Соломинка полез под рубашку и вытащил крупного, с большую морковку, травяного кнама. Поставил на ладонь. Оператор тут же ухватил его крупным планом. Передача была прямая, не съемка на пленку, поэтому кнама увидели на экранах все. Он держался уверенно. Снял сплетенный из паутины колпачок, поклонился, вынул крохотную свирель и заиграл.
– Это… это просто заводная игрушка! – нашел ответ представить оружейного НИИ.
– Сам ты заводная игрушка! – возмутился кнам. Но микрофоны
– А говорящий ёжик тоже игрушка?! – ломким от возмущения голосом крикнул Генка Репьёв. И посадил Ёжика на колени. Тот негромко но различимо сообщил:
– Не нравится мне этот разговор…
– Ну и что? Ёжик! У меня в детстве был говорящий скворец! Я же не лез из-за этого во взрослые дискуссии! – Ученый дядя сердито задергал помазок. – Я думал, здесь будет серьезный разговор! Я полагал, всем понятна роль развития оружейных технологий в современной цивилизации. Без оружия, к сожалению, мир обойтись пока не может. И, значит, мы не должны отставать! Да! Мне кажется, это такая истина, про которую говорят: понятна и ежу!
– Не-а, мне непонятна, – сказал Ёжик.
– За что кровь проливали? – вдруг раздался сиплый голос. И в кадре возник толстощекий, сизый от старательного бритья мужчина. Это был член союза «Наши силы», отставной прапорщик и ветеран Капитон Климентьевич Калашный.
– Вы хотите высказаться? – обрадовалась ведущая Эмма. – Пожалуйста!
– Вот и спасибо, что пожалуйста! Повторяю: за что кровь проливали? Земляничные грядки и всякие… лилипутики болотные им дороже государственной мощи! Довели страну! У меня у самого грядки, но если надо, я…
– Простите, господин Калашный, а где вы проливали кровь? – раздался вдруг мягкий голос. И все увидели Андрея Андреевича, школьного учителя труда. – Насколько мне ведомо, вы служили в мирное время и занимали не очень опасную должность зав. складом…
– В армии все должности опасные, – отрезал Капитон Климентьевич.– Это вам не молитвы распевать! И говорю я не от себя, а от имени всех вооруженных сил! Распустились, понимаете ли! Оружие вам ни к чему! Может, вы хотите сказать, что не надо защищать родину? А?
– Нет, почему же, – по-прежнему мягко отозвался Андрей Андреевич. – Родина всегда требует защиты. В наше время – прежде всего от таких, как вы. И от жадных чиновников. И от генералов, которые строят трехэтажные дачи, когда солдаты на южной границе кладут за них головы… Кстати, почему у террористов и наемников новейшее оружие, а у наших солдат автоматы старого образца?
– А я откуда знаю! – ветеран Калашный стал сиреневым.
– Можно подумать и догадаться. Дело в том, что защита страны и торговля оружием – разные вещи, господин прапорщик в отставке. Оружие сегодня продают тем, кто платит подороже. А завтра оно обратится против нас… И вообще торговать тем, что сделано для убийства, дело богопротивное.
– Это демагогия! – веско сказал дядя из НИИ.
– Генчик, что такое де…маог… магогия? – спросил Ёжик.
– Это значит брехня, – сообщил вместо Генки Соломинка. – Но только не у Андрея Андреича…
– То, что не у него, понятно и ежу, – согласился Ёжик.
– Не думаю, что ваша затея кончится удачей, – подвел итог Андрей Андреевич.
– Э-э… а почему вы так думаете, позвольте… э-э… узнать? – нервно спросил депутат Стоерасов. – Кто может протвостоять… а-а… так сказать поступательной мощи социального… э-э… развития.