Страждущий веры
Шрифт:
— За твоего бывшего хозяина? Знаешь, что он хотел со мной сделать после рождения наследника? Должен знать — ты ведь всех читаешь.
— В его голове было столько дряни, что я старался туда лишний раз не соваться.
Я скептически вскинула брови. Почувствовала, как он юркой любопытной змейкой скользнул в мои мысли и принялся в них копаться. Я услужливо раскрывала перед ним свои воспоминания о подслушанном в шкафу разговоре.
— Он просто хвост перед цыпочкой распускал, — после долгой паузы заявил Микаш. — Никто бы ему не позволил причинить тебе вред. Бегал бы за своими служанками, а ты нашла бы себе лакея посмазливей. Так все знатные дамы делают.
—
Положив голову на ладони, Микаш гипнотизировал взглядом пламя и ничего не отвечал.
— Скажи же, на кой ляд тебя за нами понесло?! — окончательно разозлилась я.
— Потому что один я бы тут не выжил, — процедил он сквозь зубы очевидность, не отрывая взгляда от огня.
— Я не об этом спрашивала. Я спрашивала, что ты забыл в этой ледяной могиле.
Он молчал, скрипел зубами, жаркий огонь подчёркивал вздувшиеся на висках жилы.
— Я задала простой вопрос. У тебя даже на него мужества не хватает ответить?
— Не знаю я, ты довольна? У меня всегда была цель: стать рыцарем ордена. Ради этого я каждый день рисковал собственной шкурой, добывая трофеи для молокососов из высоких родов, защищал их, прислуживал, хотя в глубине души понимал, что они никогда не примут меня за равного. Единственная награда мне будет — безымянная могила на задворках Мидгарда. Хотя вряд ли бы кто-то стал трудиться рыть её для меня, скорее бы оставили тело на растерзание стервятникам. Но у меня была цель, хотя бы видимость. А теперь нет ничего. Пусто. Я не знаю, что мне делать и куда идти. Я умею только защищать высокородных молокососов, таких, как вы с братом. Одолжите мне свою цель.
Несколько мгновений мы пялились друг на друга, а потом одновременно отвернулись. Совершенно сумасшедший, больной на всю голову парень. Привязался же. Как от него избавиться? Он ведь и дальше за нами хвостом ходить будет. Вей этого не выдержит. Я не выдержу первой!
— Так какая у вас цель? Скажи, я ведь ответил на твой вопрос. Твоему брату назначили здесь испытание? Какого демона ему надо убить: йети, инистого великана?..
— Вэса.
— Что за он? Никогда о таком не слышал, — пляска теней и пламенных бликов искажало его лицо, облекая в причудливую маску. Вот таким я этого вэса и представляла.
— Вэс — один из стражей гробницы Безликого в Хельхейме.
Микаш приоткрыл рот. Что ж, мне удалось смыть спесь с его лица. Это радует.
— Вы едете в ледяную пустыню Хельхейма? Это безумие! Там никто не выживает.
Я криво усмехнулась:
— Если струсил, можешь дождаться нас на границе заледенелого моря вместе с туатами. Мы сами отыщем саркофаг Безликого, что раскаивается над бездной на семипудовых цепях, убьём вэса и добудем его клыки, вот увидишь.
Микаш стянул капюшон и взлохматил без того косматые волосы пятерней, а потом снова закутался по самый нос, явно ощутив, как мороз кусает уши.
— Так кто таков это Безликий, что его понадобилось хоронить в такой дыре да ещё выставлять демонов для охраны, — задумчиво поинтересовался он, словно всерьёз размышлял над этим. — Они там, чтобы никого к нему не пускать или чтобы его самого не выпускать?
— Ты не слышал о Безликом?! Да о нём всем в детстве сказки рассказывают.
— Мне в детстве
Да-да, даже пяти минуток на сказку перед сном ребёнку не получалось выделить. Кто его воспитывал вообще, медведи?
— Это создатель нашего ордена, того ордена, в который ты так стремишься попасть. Не знать о таких вещах стыдно.
— О! А ты знаешь, когда лучше всего сажать пшеницу, что делать, если корова не может отелиться или где искать отбившихся от стада овец? — он презрительно сощурился и склонил голову набок. — По мне, такие вещи не знать намного более стыдно. Они куда важнее для жизни, чем дурацкие сказки.
В груди комом стал ледяной воздух. Я протянула к огню руку, желая, чтоб он меня обжёг, и посильнее.
Да как он может! Да что он вообще знает! И что знаю я, кроме беззаботной жизни избалованной дочки высокого лорда? Какими, должно быть, глупыми видятся мои слова этому напыщенному простолюдину. В чём смысл? В моих сказках, в его выживании, в высокородной гордости моего брата или отца? Всё кажется одинаково тщетным, пустым. Хоть ляг и умри, замёрзни насмерть прямо здесь, на пороге конца света.
— Расскажи мне свою сказку, — сквозь пелену мрачных мыслей донёсся глухой голос Микаша. Он подсел поближе и легонько дотронулся до моей щеки, но как только я повернула голову, отпрянул.
Хочет посмеяться над глупостью богатенькой дурочки? Но я заговорила. Не для того, чтобы что-то доказать ему, а чтобы оправдать себя и своего любимого героя хотя бы в собственных глазах.
— Безликий был младшим сыном Небесного отца, самым упрямым и необузданным из его детей. Когда отец распределял между своими сыновьями наследство, младшему не досталось ничего, только клятва верности старшим братьям. Но Безликий отказался им подчиняться и ушёл бродить по нетореным тропам в поисках собственной, никем не назначенной судьбы. Долог и труден был его путь. Стоптал он семь пар железных башмаков, сломал семь железных посохов, изгрыз семь железных хлебов, прежде чем обрёл свои владения среди людей. На хранимом острове в Западном океане выстроил он свою твердыню, чьи необъятные стены хранили мудрые вороны и верные псы. Многому он научил людей: как ковать лучшие клинки, как драться, не зная поражения, как стрелять, чтобы всё время попадать в цель, как использовать дар, чтобы защищать слабых и обводить демонов вокруг пальца, как строить неприступные стены и копать широкие рвы. Он поднял людей с колен и сделал их господами Мидгарда. Но потом явился демон, который был вероломнее и сильнее всех остальных порождений червоточин. Он развязал кровавую войну и грозил уничтожить весь мир. Безликому пришлось оставить людей, чтобы сразиться с ним. Безликий победил, но был смертельно ранен в битве. Он удалился на край мира и там погрузился в вечный сон, что будет длиться, пока не наступит конец времён, и Безликий вновь вернётся к людям, чтобы повести их в последний бой.
— Сказочница, — снисходительно улыбнулся Микаш, когда я закончила, с трудом переводя дыхание.
Да что мне его похвала! Я прислушивалась к словам легенды, всё ещё звучащим у меня в голове скрипучим нянюшкиным голосом, и почти видела своего героя: далёкого, зыбкого, но вместе с тем самого подлинного из всего, что есть в нашем мире.
— Так это он объединил племена Сумеречников и написал Кодекс Стражей? — Микаш, похоже, из кожи вон лез, чтобы звучать радушно, но выходило неискренне. — Хотел бы я его встретить. Умный, судя по всему, был человек.