Страждущий веры
Шрифт:
— Перестаньте, — укорил его Микаш. Зверь царапался когтями куда неистовей, чем прежде. — Вы оскорбляете её только за то, что она поняла вашу ложь и не смогла это скрыть.
— Ох, защитничек нашёлся! Прям под стать этой овце. Ну так отдери её, если так хочется. Думаю, она будет счастлива, что хоть кто-то обратил на неё внимание.
Йорден зашагал прочь. Микаш сжимал кулаки, представляя, как хрустнут позвонки в его цыплячьей шее, если её сломать. Он вернулся в зал. Дражен кружил принцесску в быстром танце. Повсюду галдели гости, ели мясо так, что с подбородков капал жир, похабно шутили,
«Расселись, свиньи из свиней! Тоже мне, избранные богами защитники. Обжираются тут, веселятся, а где-то селяне от очередного нашествия погибают. От голода, от испоганенных посевов. А ведь одного блюда с этого стола хватило бы, чтобы кормить большую семью неделю».
Стало плевать, что будет дальше. Просто хотелось, нестерпимо хотелось хоть на миг побыть на их месте, получить свою вожделенную награду. Она его по праву, хотя бы потому, что только он её оценил и только ему она нужна больше воздуха. Как ни деньги, ни слава, ни трофеи, ни даже рыцарство нужны не были. И пускай… пускай, уже всё равно!
«Каждый получает, что должно, — зазвучал в голове тихий мелодичный голос принцесски, как будто она слышала его мысли, как он слышал её усталость и неудобство. — Кто-то рождается селянином, чтобы работать на земле, кто-то ремесленником или купцом. А кто-то отмечен божественным даром и за свою неустанную борьбу с демонами получает награду: титулы, золото, земли. Сумеречники защищают людей, а люди платят им десятину. Такой порядок установили боги. Не нам их судить».
Зверь рванулся на волю. Легко прошёл сквозь толпу и нырнул в тело Дражена. Микаш усыпил его сознание, и теперь сам чувствовал и управлял всем. Принцесска прильнула ближе, прижалась щекой. Он гладил её волосы, гладил спину, вдыхал божественный аромат. Сумасшедшее пьяное счастье кружило голову.
«Моя! Моя! И пусть целый мир пойдёт прахом теперь. Все муки стоили этого. Как же ты хороша, принцессочка, просто чудо! — сквозь хмель прорезалась единственная здравая мысль: — Жаль, что уроду достанешься».
Принцесска посмотрела на него осмысленным взглядом, словно одна-единственная видела его настоящего даже сквозь оболочку чужого тела.
«Кто ты?»
Нет, не может быть! Так сильно не хотелось просыпаться от сладострастного сна.
«Клянусь, что отрекаюсь от всех женщин, кроме тебя, и не возьму в постель другую, пока ты жива и даже после смерти», — ответил он все той же безмолвной телепатией, доступной лишь им двоим, и впился в губы отчаянным поцелуем.
Темнота демонического зверя слетела с Микаша, проникла в неё, опалила. Будто нежные лепестки иссохли и опали в руку. А следом и она сама. Мёртвая, бездыханная.
Микаш мгновенно оборвал телепатическую связь и в несколько скачков оказался рядом. Как раз вовремя, чтобы подхватить принцесску прежде, чем она успела рухнуть на пол. Гости шумели, озирались, шептались. Дражен моргал, не в силах постичь происходящее.
Сосредоточиться было трудно. Голова гудела.
— Воздух, ей нужен воздух! — просил он наступавших со всех сторон гостей, но они будто не слышали.
— Унесите её отсюда, скорее! — позвал неровный старческий голос.
Микаш нашёл глазами говорившую — немолодую служанку лорда Веломри. Может, нянька его детей? Она звала за собой, и он пошёл, не зная, что ещё делать. Они поднялись на второй этаж и проследовали в небольшую комнату, уставленную сундуками с одеждой.
— Лучше бы на улицу, — запоздало пробормотал Микаш, но служанка не расслышала.
— Клади сюда, здесь никто не помешает.
Микаш уложил принцесску на кушетку и снова принялся бороться с корсетом дрожащими пальцами. Со злости хотелось разорвать шнуровку, но страшно было причинить вред принцесске.
«Пожалуйста, пожалуйста, только живи! Я не хотел!»
Служанка оттеснила его к двери и взялась за дело сама. Микаш отвернулся, чтобы не видеть обнажённого тела. Того, что никогда не будет его.
Дверь громко хлопнула, и в комнату ворвался лорд Веломри.
— Что происходит? — строго вопросил он.
Микаш бездумно разглядывал его, такого важного, пышущего гневливой силой и властностью. Он был невысокий и подтянутый, в коротких светлых волосах пробивалась ранняя седина, лоб хмурился глубокими продольными морщинами, кристально-голубые глаза опаляли холодным презрением.
— Что происходит?! Я тебе отвечу, душегуб проклятый, что происходит! — вызверилась служанка на хозяина — тот аж опешил. — Ты же чуть собственное дитя корсетом не удушил! И для чего? Чтобы гостей потешить? Да пропади они пропадом, твои гости и твой орден поганый вместе с ними!
— Помолчи, Эгле. Все с ней в порядке будет. Не сахарная — не растает, — ответил он и обернулся к Микашу. — А ты кто?
— Я слуга мастера Йордена. Ей сделалось плохо, и мне велели перенести её сюда.
— Где твой хозяин?
— Отлучился. Устал с дороги.
— Побрезговал моей дочерью?
— Что вы, как можно! Она такая красивая!
Голос подвёл, выдав слишком много эмоций. Лорд Веломри расхохотался. Он же тоже телепат. Догадался!
— Проваливай отсюда, голодранец! Не смей больше ни прикасаться, ни даже смотреть в её сторону, иначе я велю живодёрам тебя выпотрошить и выставлю твоё чучело в трофейном зале среди демонов.
Микаш покорно опустил глаза.
— Да, милорд. Простите, милорд.
— Ступай. И ни слова, слышишь, ни слова о том, что здесь было, — лорд Веломри швырнул ему увесистый кошель.
Последний короткий взгляд на бледное, без кровинки лицо принцесски, и Микаш вышел за дверь. Там прислушался. Она заговорила. Он облегчённо выдохнул. Всё будет в порядке. Несуразные, навеянные паникой мысли о том, что он и впрямь жуткая тварь, разрушающая все, к чему прикасается, уступили место осознанию: это дар, принцесска отразила его телепатию и направила против него. Это выжало из неё силы. Вон как её отец перепугался. Говорят же: дар жены — проклятье для мужа. Для такого, как Йорден, уж точно, хотя Микаш бы справился. Нет, её отец прав, нечего голодранцу с принцесской делать.