Стражи Армады. Охота на зверя
Шрифт:
– Ну, что у вас?
Профессор отполз в сторону и ткнул указательным пальцем под куст:
– Вот.
Напоминал он при этом ребёнка, пытающегося показать родителям нечто интересное. Большой карапуз в оранжевом комбинезоне… А в траве лежала человеческая рука.
– Кто-то слишком много рукоблудил…
– Не шутите так, Александр! Это может быть частью тела кого-то из пропавших сталкеров.
– Вы хотели сказать – военсталов?
– Да, Александр, именно это я и хотел сказать.
Шилов решительно двинулся вперёд, но я остановил его:
– Не приближаться!
Профессор недовольно фыркнул, отчего в гарнитуре противно зашипело. Пришлось объяснять ситуацию:
– Если это рука одного из военных, почему она не разлагается?
– Обескровливание может…
– Это не обескровливание!
– А что это, по-вашему, Александр? – с вызовом воскликнул Шилов.
– Аномалия.
– Но датчик молчит и… У вас точно последняя прошивка детектора, Александр?
– А вы думаете, все аномалии можно распознать с помощью электронных устройств?
– Нет, но… С чего вы вообще взяли, что это аномалия, Александр?
– Представьте себе, профессор, что перед вами обжаренная куриная ножка. От неё веет аппетитным паром, на тарелку стекает жир…
– У меня язва, Александр, – совершенно не понял ход моих мыслей Шилов.
– Да, ё-моё! Рука, профессор, – собрав в кулак остатки терпения, начал я, – для мутантов – как ароматная курятина для здорового человека. Понятно? И не кивайте вы так часто, а то гарнитура слетит. Вопрос в том, почему мутанты не добрались до деликатеса.
– Потому, что деликатес… лежит в аномалии! – победно воздел руки к безжизненному небу источник всех моих бед.
– Именно, – бросил я опасливый взгляд на здание: привет, снайпер, это мы – идиоты…
– Как же я сразу не догадался-то? – сокрушенно заворчал Шилов, пока я безуспешно пытался обнаружить детектором аномалии.
Тщетно. Ложбинка с растущим в ней кустом была девственно чиста – датчик не регистрировал никаких отклонений, а уровень радиации хоть и превышал норму, оставался для Зоны вполне себе среднестатистическим.
– А вы знаете, Александр, что мутанты могут чувствовать аномалии и обходить их? К примеру, химера видит энергетические возмущения. Благодаря особой структуре своего глаза, это суще…
– Заткнитесь, профессор! – процедил я.
Учёный тут же замолчал, но лишь на несколько секунд, а потом затараторил снова:
– Давайте пойдём дальше, Александр. Не стоит тут задерживаться.
Я не ответил. Расстегнув клапан рюкзака, достал оттуда увесистый болт с примотанным к нему куском бинта и зашвырнул под куст. Ничего не случилось. Не вонзились в металлический предмет сотни голубоватых молний, не вспыхнуло яркое пламя. Аномалия, если она и была, никак себя не выдавала.
– Затаилась, сволочь, – произнёс я чуть слышно и обернулся к учёному. – Если это новая аномалия, профессор, я хочу знать, что она собой представляет и как её можно обнаружить. Не хочу после следующего Выброса вляпаться в такую же мерзость. Хотя, может, там вообще нет аномалии.
– А у вас есть другие варианты, почему рука всё ещё цела, Александр? – Шилов словно издевался надо мной.
Казалось, сейчас вечно извиняющимся тоном он скажет: «Неудачник ты, Жура, и сталкер из тебя, как из меня балерина».
Но «яйцеголовый» молча смотрел на место расположения предполагаемой аномалии.
– Если ничего не видно, ещё не значит, что ничего нет. Так вроде говорил один из ваших… военсталов, – наконец примирительно произнёс учёный.
Всё вокруг – одна сплошная аномалия, – внезапно понял я, словно в мою голову, как монету в свинью-копилку, вложили эту мысль. Вся низина – аномалия!
Поудобнее перехватив автомат, я рванул в сторону ближайших построек. На ходу прокричал в гарнитуру переговорника:
– За мной!
Бегом, через пустырь к панельной двухэтажке. Там могут быть снайперы? Плевать! Главное – добежать, главное – не увязнуть в аномалии.
Шилов ещё несколько секунд непонимающе глядел мне вслед.
– За мной, олень! Бегом!
И профессор сорвался с места. Но я уже не видел этих его метаний. Орал не для того, чтобы подстегнуть тормозного попутчика, а чтобы самому бежать на пределе возможного.
Нужно лишь добраться до противоположного, более пологого склона, и мы спасены. Но успеем ли? Вот уже наливаются свинцом ноги. Каждый шаг даётся труднее предыдущего, каждый вздох – со свистом. Мне даже показалось, будто неведомая сила тянет за рюкзак, требует остаться. Сколько времени мы пробыли в зоне действия неизвестной гадины? Сколько энергии успел высосать из нас невидимый хищник, какой срок отмерил самонадеянным homo?
Я не вбежал – влетел на склон, покидая злополучный котлован. Когда аномалия осталась позади, мне показалось, что давление на рюкзак пропало. Упал на траву, со свистом втянул воздух, и по носоглотке словно провели наждаком.
Живой, живой! Я выбрался! Преодолел всё!
Перевернувшись на бок, увидел, что учёный лежит на траве рядом со мной, сорвав с лица респиратор, и жадно вдыхает ядовитый воздух.
– Наденьте мас-кху-кху-кху…
– Александр, вам плохо?
– Маску! – я приподнялся, оглядывая низину, из которой мы только что выбрались. – Наденьте маску от греха подальше!
– Что произошло, Александр? Вы догадались, что это за аномалия под кустом была?
– Если бы только под кустом, профессор. Это всё, – обвёл я широким жестом низину, – и есть аномалия.
– Такая большая? – срывающимся на свист голосом спросил профессор.
– А у вас есть другие варианты? – передразнивая учёного, отозвался я. – Ни одного мутанта, чтоб их! Я-то думал, это Клапан пошумел и вся нечисть к нему сбрелась. Ан нет! «Язвенники» просто вокруг аномалии ходят. Вокруг огромной чёртовой аномалии! Не могли возле Озера подземелья рыть, чтобы так земля просела. Не могли водоотводные каналы копать. Вся эта низина – аномалия. Грунт просел там, где эта мерзость угнездилась!