Стражи Армады. Точка опоры
Шрифт:
– А вон тот холм?
– Он крутой, там опасно, да и…
– Тогда идем туда, там никого сейчас нет!
С соседнего склона к нам уже бежали четверо. Отходя вдоль обрыва, я разрядил в них полмагазина. Бежавший первым преследователь схватился за живот и завалился в сугроб, остальные отпрянули. Один из них вслепую огрызнулся очередью. Промазал. Раненый боец вопил, прося о помощи, но соратники прошли мимо, даже не обратив на него внимания.
Поторапливая запыхавшуюся Валю, я, сам чуть ли не падая от усталости, взобрался на крутой холм и выстрелил несколько раз одиночными. Раздались ответные залпы. Темнота выручала: бойцы упорно шли по нашим следам, но нас самих на фоне ночного горизонта
– Леша! Слева! – громко шепнула Валя.
Я обернулся. Обходя холм с другой стороны, нас окружали еще человек семь. Их темные фигуры двигались уверенно, рассредоточившись по местности, словно не боясь пуль. «Наверняка в бронежилетах, – подумал я. – Да только бронежилет на голову не наденешь. Получайте!» Затрещал мой автомат, выплевывая горячие гильзы на стылый снег. Кто-то из преследователей охнул и завалился прямо лицом в снег. Остальные пригнулись, но шаг не сбавили.
Внизу продолжал вопить раненый. Ему что-то крикнули, но он заголосил еще сильнее. Раздался глухой выстрел – и вопли стихли.
– Окружайте их! Они на холме! Вижу их! – послышался знакомый голос. «Порох, чтоб ему пусто было».
Бойцы подчинились приказу. Трое, что шли прямо на нас, увязли в глубоком снегу и теперь пытались выбраться. Еще некоторое время они предпринимали тщетные попытки вылезти, но, увязнув еще больше, по самую шею, начали потихоньку отползать назад.
Темные фигуры слева, напротив, приближались. Двое вышли вперед в надежде взять высоту наскоком. Я расстрелял их почти в упор. Остальные не растерялись и тут же укрылись за телами товарищей, выжидая момент, чтобы повторить попытку.
Что-то горячее ужалило меня в ногу, словно залетевшая в штанину оса. Я с опаской глянул на рану, но тут же облегченно выдохнул – ничего страшного, пуля лишь царапнула кожу.
– Гранату! Гранату! – кричали позади. Я понял, что времени у нас остается совсем мало. В груди все сжалось.
– Валя! – крикнул я, перезаряжая автомат. – Надо уходить! С обрыва будем прыгать.
– С ума сошел?! Ноги переломаем!
– Снега внизу много, да и не так уж высоко. Пройдем чуть дальше по холму, вон до того пригорка, ветер туда снег наметает. Там и спустимся.
Вершина холма напоминала ступенчатую пирамиду. Самая верхняя ее часть, не больше метра шириной, хорошо просматривалась снизу, а стало быть, и простреливалась. К нижней ступени, самой широкой, уже подползали бойцы Пороха, жаждущие нашей крови. Нам оставалась только середина.
Снега здесь практически не было – все сносил ветер. Ботинки сильно скользили по обледенелым камням, и дважды я едва не сорвался вниз. Глупо получилось бы: сбежать с собственной казни, уйти от своры вооруженных головорезов и погибнуть, поскользнувшись на льду. Я перевел дух и сбавил шаг: лучше уж было снизить скорость отступления и остаться в живых, чем поспешить и превратиться в мешок с костями, лежащий на дне обрыва.
– Эй! Вы меня слышите? – раздался из темноты голос Пороха. – Сдавайтесь! Обещаю, мы вас не тронем!
«Ага, как же! А кто же не далее как сегодня утром хотел казнить меня? Держи карман шире!» Вместо ответа я выдал автоматную очередь.
Выругавшись, Порох приказал:
– Схватите их! Живо!
Бандиты с новыми силами рванули вперед. Над нами засвистели пули.
– Пришли, – сказала Валя. – Тут можно спуститься к перевалу. Через него и выберемся из окружения.
Я глянул вниз. В темноте трудно было рассмотреть детали, но и того, что я увидел, хватило за глаза. Обрыв был очень крутой. Тут не только ноги можно было переломать, а все кости в муку потолочь.
– Давай, я первый, ты за мной, – скомандовал я.
Валя вцепилась мне в локоть, начала что-то быстро говорить, но звук выстрела оборвал ее на полуслове. Я не сразу придал этому значения и продолжал думать о том, как удачнее нам спуститься. Но как только девушка начала заваливаться на бок, я с ужасом понял, что же случилось.
Я подхватил Валю за плечи, аккуратно посадил на снег. Она, кажется, и сама не вполне осознала, что произошло, и лишь округлила от страха глаза, переводя взгляд с меня на расползающееся у нее на правом боку черное пятно и обратно. Щеки девушки побелели. Она закрыла глаза и затихла.
– Валя! Валя! Валя! – тормошил я ее. Меня бил озноб – не из-за холода, а от отчаяния и злости на свою беспомощность. Под рукой, как назло, даже индивидуальной аптечки не было.
– В меня попали? – простонала вдруг Валя. – Дышать больно. Ох!
– Тише, тише. – Никогда еще я не был так рад услышать человеческий голос. – Сейчас что-нибудь придумаем.
Валя хотела сказать что-то еще, но снова отключилась. Это был очень плохой знак. «Слишком мало времени остается. Слишком мало. Черт, да его вообще нет!» – мысли мои, как потревоженные пчелы, лихорадочно роились в голове в поисках выхода из сложившейся ситуации.
Я попытался поднять Валю, чтобы попробовать вместе с ней уйти, но она вскрикнула и вся задрожала, не в силах терпеть боль. Из раны с новой силой хлынула кровь.
За спиной, совсем близко, вновь загрохотали выстрелы. На горизонте появились два серых силуэта – бойцы Пороха. Один из них закричал в темноту: «Вижу их! Сюда!» Послышались короткие приказы и хруст снега – подмога не заставила себя долго ждать.
Но меня это сейчас мало тревожило. Валя умирала.
«Видимо, это конец, – обреченно подумал я, а потом вдруг встрепенулся: – Нет! Не дождетесь! Песенка моя еще не спета. А значит… – Меня словно прошило током. – Песенка не спета. Как же мне сразу это в голову не пришло?! Песенка, чтоб мне пусто было! Песенка! Валя, ты просто молодчина! А я дурак! Почему не вспомнил раньше?! Какие были слова в колыбельной, которую она пела?
Сияньем озарит луч мрак,И будет виден путь.Янтарь отгонит злых собак,Поможет жизнь вернуть.Кажется, так. «Поможет жизнь вернуть» – это ведь то, что сейчас действительно нужно. Ну, давай же, «янтарь», не подведи».
Я сделал глубокий вдох. Посчитал до десяти. Выдохнул. Надо было успокоиться и начать действовать. Бандиты приближались, но у меня оставалось еще с полминуты, и я надеялся, что этого времени мне хватит.
Заветный «янтарь». Брандт как-то рассказывал о нем. Точнее, я его спрашивал, а он скупо и нехотя отвечал: «Ценный артефакт. И редчайший. Найти его еще не удавалось никому из моих знакомых сталкеров. Ходили слухи, что «янтаря» больше просто нет – перевелся весь. Хоть в Красную книгу артефактов Пади записывай. Камень обладает способностью восстанавливать в короткий срок здоровье. Самые жуткие хвори излечивает. Когда остальным лекарствам и снадобьям не под силу побороть болезнь, «янтарь» справится с бедой. Один бродяга – ходок с западных земель – как-то раз, вечерком, после доброй кружки браги у костра, рассказывал, что «янтарем» лечили чуть ли не чумных больных. Остальные сталкеры его, конечно же, тут же на смех подняли. А он куртку свою снял и рубцы от чумных бубонов показывает. Всполошился же тогда народец! Хех! Но ничего, успокоились, когда выяснилось, что бродяга этот не заразен. А ведь всем в Пади известно, что от чумы лекарства нет. Вот тебе и «янтарь», чудо из чудес. Помог».