Стражи: Gelidus Corde
Шрифт:
— Пока мы только познакомились, вчера были во французском городке Дьеппе, а сегодня уже начнутся тренировки, — мои слова казались заученными.
— Я не совсем это хотела услышать, — снова холодок.
Я знал, что она хотела узнать о Мариссе. Брак был второй вещью по важности в жизни стражей. С каждым поколением мы вымирали, причины тому были разные, но все сводилось к одному — вдруг однажды стражей будет настолько мало, что не смогут найти даже четверых. Именно поэтому когда-то давно сотворили магию, опутывавшую нас связью, которую проще было назвать любовью, чем цепями: Совету нужны были дети с силами. Бабушка просто хотела узнать, испытываю ли я что-то к Мариссе, как и должен. Другое дело, что
— Она хорошая, у нас много общих тем для разговора, — я кинул общие фразы, которые были бы справедливы для любого жителя нашей планеты, кроме всей семьи Леруаморо.
— Александер, я советую отнестись к этому серьезнее: Совет обеспокоен настоящим положением вещей… — она провела очередную лекцию, которую иногда рассказывала мне в детстве вместо сказок.
Я потер переносицу, чувствуя подступающую мигрень.
— Я серьезно отношусь к этому, бабушка, — вяло воспротивился я, рассматривая черные окна соседнего здания, наверное, сейчас все ушли на работу.
— Не достаточно, Александер, — возразила женщина, слегка повысив голос. — Тебе стоит осознать, что иные привязанности приведут тебя, если не в могилу, то к исключению из стражей.
Почему-то именно сейчас этот довод показался мне глупым: нас очень мало осталось, Совет, даже если там сидят одни Стефаны, не вышвырнет меня, имея хоть каплю здравого смысла.
— Я все прекрасно понимаю, — тихо сказал я, прикрывая глаза.
— Если понимаешь, тогда докажи, — с вызовом ответила бабушка.
— И что мне сделать, чтобы ты поверила, что я серьезен?
— То, что должно сделать приличному молодому человеку, — очевидный намек.
— Предложение? — надеясь, что ошибся, прошептал я.
— Именно, — чрезмерный восторг проступил в бабушкином голосе. — Если ты сделаешь Мариссе предложение, то Совет будет уверен во всех вас, никто не будет сомневаться, что вы с Кетернией не будете нарушать правила и искать погибели, если что-нибудь случится.
Похоже, «Царство мертвых» никак не выходило у нее из головы. У меня тоже, но я лишь видел кровавое месиво, бесконечные холодные трупы, смотрящие на меня своими безжизненными глазами, и мертвого Бостона, спасшего нас ценой своей жизни. Глупо было думать, что это событие заставит меня взглянуть на ситуацию по-другому: я не стыдился того, что послушал тогда Кетернию и спас нечисть, в которой еще теплилась драгоценная искорка жизни. Сравнивать этот поступок с необдуманной свадьбой было безумием.
«Эта новость уничтожит чертовку», — с горечью подумал я, понимая, что я к такому тоже не был готов.
— Нельзя с этим повременить? — осторожно попросил я, зная, что от судьбы никуда не денешься. — Мы едва знакомы.
Бабушка устало вздохнула. Наверное, ее слова не были искренними, скорее всего, Совет давил на нее, менял ее взгляды на мир.
— Декабрь крайний срок, — сталь сквозила в голосе бабушки. — Чтобы до последней проверки все решилось.
Это был приказ, его нельзя было нарушить.
— Это кажется трудным, но только так ты сможешь отпустить старые привязанности и двигаться дальше, — в утешение сказала она и, попрощавшись, положила трубку, так и не дождавшись моего ответа.
***
«Я ведь знал, что однажды это случится, — бессвязно думал я, шлепая по противной коричневой слякоти. — Почему я тогда так удивлен?»
Люди, словно муравьи, неслись по улицам, прикрываясь зонтами и постоянно поглядывая на дисплеи телефонов или дорогие часы, украшавшие запястья. Я проталкивался сквозь эту толпу: мне просто было необходимо выйти подышать, поэтому нехватка продуктов пришлась как нельзя кстати. Теперь у меня было оправдание моему желанию покинуть квартиру. Зеленый светофор замигал с характерными механическими щелчками, и я остановился, балансируя на краю тротуара. Мимо пронеслась машина, обрызгивая пешеходов грязью. Я незаметно поднял ладонь, останавливая воду в воздухе, резко опустил пальцы вниз — капли упали на асфальт.
— Мама, смотри! — я повернулся на звук.
Маленький мальчик, вцепившись в руку изнеможенной женщины, указывал на меня пальцем, удивленно рассматривая. Я бегло улыбнулся, накинул капюшон и ушел прочь от перехода. Ребенок смотрел мне вслед, продолжая тянуть мать за рукав пальто, но та, не обращая внимания на сына, торопилась перейти дорогу.
Александровский парк был совершенно пуст, несмотря на то, что осенние каникулы были в самом разгаре. Я упал на одну из скамеек вокруг фонтана, покрытых когда-то белой облупившейся краской. В черных ветвях, сквозь которые небо казалось церковной мозаикой, шумел ветер, приносимый с Финского залива. Меня не беспокоило, что кто-то увидел, как я использовал магию, тем более это был всего лишь маленький мальчик. Из всех обычных людей только дети иногда видят правду: клыки вампиров, острые уши фейри, хвосты русалок или даже магию стражей. Взрослые, даже если и заметят что-то подобное, объяснят это событие каким-нибудь пустяком: показалось, а может, ветер, фокус… Поэтому такая мелочь сейчас ушла на второй план, оставляя меня наедине со словами бабушки. У меня было время до последней проверки, чуть меньше двух месяцев. Потом все будет окончательно уничтожено, а я и слова против не смогу сказать, я не пойду против Совета, Кетерния мне не позволит. Я устало прикрыл глаза и вцепился руками в деревянную рейку.
«Почему все всегда идет против нас? Почему мы просто не можем жить, не обращая внимания на других? — бессмысленно думал я: ответов мне никто не даст. — Сегодня я расскажу чертовке о предложении. Интересно, что она скажет?»
Я разжал кулаки, чувствуя себя бессильным, слабым, ничтожным человеком. Скамейку покрыл серебристый иней, сползавший на землю около моих ног. Я изнуренно наклонил голову, уставившись на свои руки, слегка покрасневшие от мороза. Каждая царапина несла за собой маленькую историю. Вот эту я получил, когда упал с дерева, за эту нужно благодарить ржавый гвоздь, а эта парочка доказывала, что не стоит учиться магии атак без взрослых. Я тяжело вздохнул — белое облачко растворилось в прозрачном воздухе. Пара голубей слетела на мраморный парапет неработающего фонтана. Они, нахохлив серые перья, медленно шли по промерзшему камню.
«А если она скажет, что пришло время отпустить?» — пришло мне в голову.
Я отмахнулся от назойливой мысли, пытаясь себя убедить, что Кетерния никогда так не сделает. Я знал, что она любит меня.
«Но ведь она сама сказала, что готова отдать все, чтобы ты стал лидером стражей», — противный голос разума не унимался.
Я, раздраженно рыкнув, закрыл глаза руками, заставляя себя забыть обо всем. Я не видел, как улетели голуби, испуганные льдом, разрастающимся по деревьям и безжизненному фонтану; как ветер с остервенением поднимал снег с земли, поднимал метель; как темнели тучи, а затем пошел снегопад, спрятавший все вокруг под своей пустой белизной.
***
Зимний вечер окутал город совсем рано, поэтому, когда загорелись фонари, я открыл глаза и медленно поплелся домой, не желая заставлять ее волноваться обо мне. Моя одежда насквозь промокла.
«Не стоило колдовать», — расстроенно подумал я, когда поднимался по лестнице в подъезде.
Я быстро повернул ключ и прошел в прихожую. Раздевшись и оставив обувь сушиться, я проследовал в гостиную, освещенную приглушенным светом единственной лампы, стоявшей около дивана. Кетерния лежала, укрывшись пушистым пледом. У нее на лице лежала книга «Гордость и предубеждение». Я осторожно направился к лестнице, не желая ее разбудить.