Стражи: Gelidus Corde

Klavinia

Это был наш секрет. Я поклялся, что никому не расскажу, как Кетерния Люсент вновь начала излучать жизнь. Это было то, что даже Совету не стоило знать. По правде, ни я, ни она не могли объяснить того, что произошло. Однако,

когда Кетерния ожила, в комнате пахло тяжелой густой магией, в которой, казалось, можно было запутаться, стоило лишь прикоснуться. Именно поэтому мы должны были молчать: не стоило привлекать лишнего внимания к чертовке.

— Ты чай будешь? — крикнула она мне снизу.

— Да, пожалуйста, — ответил я, натягивая домашние штаны.

Посланнику Совета мы соврали, что выбрались оба. К нашей легенде было не придраться: мы вторили друг другу так, словно являлись одним человеком. Только бабушка слегка сомневалась в нашей «правде», но у нее не было никаких доказательств.

Кетерния чудесным образом ожила, как и зачем, меня не волновало. Главное, что она была рядом со мной, прогоняя кошмары по ночам.

Мне также было не интересно, как она тогда исцелила меня. Может, ее всегда сопровождали боги, ведь она «прячет в себе ураган».

«Без разницы», — равнодушно подумал я, ища чистую футболку.

Снизу раздался дверной звонок. Я замер, вслушиваясь в шаги Кетернии.

— Я открою, не волнуйся, — сказала она, зная, что я все прекрасно услышу.

Я улыбнулся: она выведала все мои привычки. Она повернула ключ в замке. Я натянул футболку и взъерошил еще мокрые волосы.

Что-то разбилось. Сердце бешено заходило в груди, я вылетел из комнаты и рванул вниз по лестнице. Меня пугала тишина, последовавшая за этим резким звуком. Жуткие картины рисовались в голове. Я не мог потерять ее снова. Я ворвался в прихожую, замирая на месте.

Кетерния стояла перед настежь открытой дверью. Возле ее ног рассыпались осколки ее любимой фиолетовой чашки, которую она купила на барахолке. Свежий чай разлился по полу, источая приятный домашний аромат. Я медленно поднял взгляд наверх: девушка сжала кулаки и отставила ногу назад, готовясь ударить незваного гостя.

На нем были темные штаны, порванные в нескольких местах, грязно-бордовая кофта, а сверху был накинут черный плащ, пропитавшийся кровью. Иссиня-черные волосы были безукоризненно уложены. Он улыбнулся, обнажая зубы, в зеленых глазах играла фамильная черта: самодовольство.

— Простите, что без приглашения, — сладко сказал Себастьян Леруаморо, швырнув в меня Gelidus Corde.

Конец