Стражи Хейвена
Шрифт:
— Да, — помолчав, проворчал Артур, — осталось всего несколько минут до оглашения завещания и большой дележки. Полагаю, вы рассчитываете на свою долю, Ричард?
— Артур! — возмущенно воскликнула Холли, но Дэвид остановил ее.
— Поскольку мы с Артуром не заинтересованы в завещании, это дает нам право на откровенность, — сказал он ехидно. — Даже перед лицом смерти и таинственного чудовища Макнейлы находят время подраться из-за денег.
— Разумеется, — снова заговорил Артур. — Зачем нам беспокоиться о завещании, если можно жениться…
Дэвид
— А ведь и правда, Холли. Я просто бессовестный охотник за приданым! Наверняка задушу тебя в первую же брачную ночь и сбегу из страны на угольно-черном коне. Кажется, так поется в крестьянских песнях?
— Похоже, не только Артур перебрал, — заметила Холли сердито, хотя глаза ее улыбались. — Не обращайте внимания, Ричард, они всегда такие. Я уверена, отец наверняка оставил вам что-то, чтобы вознаградить за столь трудный путь.
— О, я полагаю, что-то незначительное. Но мы приехали не за этим. Мы с Изабель достаточно обеспечены, ведь в нашей глуши не на что тратить деньги.
— Мне иногда хочется, чтобы и Хейвен превратился в подобное место, — сухо проговорил Дэвид. — Жизнь здесь безумно дорогая. Правда, Артур?
— Тебе лучше знать, Дэви. Ты, по-моему, теряешь деньги в каждой карточной игре, на каждых скачках в Хейвене. Скажу вам по секрету, Ричард, Дэвид не только самый плохой на свете игрок в карты, он еще большой специалист по выбору самых медленных лошадей на скачках.
Дэвид покосился на приятеля.
— И я должен выслушивать подобное от человека, поставившего под заклад дом в споре о том, что он сможет выпить стакан любой жидкости, какую бы ему ни предложили!
— Я же выиграл пари, — усмехнулся Артур.
— Все равно!
— Мальчики! Хватит пререкаться! — Холли с извиняющимся видом посмотрела на Хока. — Пунш, наверное, не удался. В нормальном состоянии они гораздо спокойнее.
— Ты права, — заявил Дэвид. — В конце концов это же только деньги. Перестанем думать о столь низменных вещах. Холли, давай посплетничаем, ты же любишь.
Девушка нахмурилась.
— Любила раньше, когда слуги еще не ушли. Вы не представляете, чего они только не рассказывали. К примеру, вы знаете о Жаклин Фрезер? Муж, неожиданно вернувшись домой, застал ее в постели со старшим конюхом! Как оказалось, тот объезжал не только лошадей. Муж вышвырнул ее без единого пенни, ей пришлось обратиться за помощью к своей семье. Не могу отделаться от мысли, что подобное может случиться и с Катриной. Нет, я, конечно, не хочу ничего сказать, Грэхем всегда аккуратно оплачивает ее счета, но в конце концов его терпение иссякнет, и куда она тогда денется?
— Сюда, разумеется, под крылышко Джеми, — грубовато ответил Дэвид. — И у Жаклин и у нее есть семья, куда можно вернуться. Моя семья наверняка спокойно смотрела бы, как я тону, и не пошевелила бы и пальцем. Крутые ребята мои родственники. Слушай, какое несчастье для бедной Жаклин, я не знал об этом. Ее муж оказался слишком серьезным. Удивительно, сколько скандалов возникает в высшем свете в последнее время. Пора уже издавать газету, целиком посвященную слухам и сплетням, тогда нам было бы, чем заняться. Возможно, я сам начну издавать ее — может, удастся заработать.
— Ну вот, Дэви, — укоризненно произнес лорд Артур, — ты снова заговариваешь о деньгах. Я не знал, что твои долги так выросли. Пожалуй, тебе придется бросить карты, если ты собираешься обеспечить Холли приличное существование.
— Мы сами разберемся, спасибо, — холодно отрезал Дэвид.
— Ну конечно, разберемся, — рассердилась Холли. — Прекрати приставать к нему, Артур.
— Прости, дорогая.
На другом конце комнаты беззаботно щебетала Катрина, не обращая внимания на настроение собеседников: Фишер улыбалась отсутствующей улыбкой, Алистер вежливо кивал, уставившись в чашу с пуншем, а мысли Марка витали где-то далеко. Изабель не могла укорить его, ей еще не доводилось встречать человека, говорящего так много, но сказавшего так мало. Болтовня Катрины утомила ее. Но вдруг Изабель навострила уши — наконец она услышала кое-что интересное.
— Подождите-ка, — вмешалась она в разговор, не заботясь о правилах хорошего тона, — вы хотите сказать, что у Дункана могло не остаться денег для наследства? Совсем?
— Конечно, я этого не утверждаю, — вспылила Катрина. Глаза ее метали молнии, она не терпела, когда ее прерывали. — Брат был очень богатым человеком, состояние нашей семьи складывалось веками. Дункан всегда очень осторожно обращался с деньгами при жизни, и я не понимаю, почему с его смертью что-то должно измениться. Разве что кого-то, стремящегося обогатиться на завещании, постигнет глубокое разочарование.
Она пренебрежительно посмотрела на собеседников. Алистер холодно улыбнулся.
— Тот факт, что вы сами рассчитываете на приличное состояние, разумеется, не влияет на ваше мнение. Катрина слегка оторопела.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Разве? Из рассказов о вас я понял, что ваш муж — сущий ангел, если продолжает оплачивать ваши счета. Ваша единственная надежда на независимость — доля, которую выделит в наследстве ваш обожаемый, безвременно ушедший брат. Мне сдается, не нас одних постигнет разочарование.
Какое-то мгновение Катрина смотрела на него, открыв рот, потом лицо ее окаменело, но наконец она сумела взять себя в руки и надменно улыбнулась Алистеру.
— Я думаю, что знаю своего брата лучше, чем некоторые распутники, изгнанные семьей так давно, что большинство из нас их даже не помнит.
Изабель снова навострила уши. По-видимому, Алистер и Катрина знали друг друга до того, как Алистер был изгнан, но теперь Катрина утверждает, что никогда ранее не слышала о нем. Алистер явно не тот, за кого себя выдает…