Стражи Хейвена
Шрифт:
Ламент внезапно повернулся, выбросил вверх руку и поймал что-то в воздухе. Крошечный пленник сердито жужжал внутри его огромного кулака, а затем святому пришлось разжать пальцы, так как Лунный Блик стремительно обрела человеческие размеры. Она сердито уставилась на Пешехода и энергично похлопала радужными крылышками, дабы убедиться, что они не помялись.
— Если честно, — заметила красавица, — некоторые мужчины только и знают, что руки распускать.
— Не выношу соглядатаев, — холодно отозвался Ламент.
— Тогда в политике ты далеко не уйдешь. В Лесном замке всегда кто-нибудь подслушивает, —
— Бог все видит. А теперь уходи. Я не потерплю присутствия тебе подобных. У бессмертных ни души, ни совести. Феи никогда не были настоящими друзьями человека. Отправляйся назад к своему хозяину и вели ему подождать, пока я не приду за ним.
— Преподаватели с курсов обаяния просто взяли у тебя деньги и сбежали, правда? — осведомилась Лунный Блик и махнула Хоку и Фишер. — Увидимся, ребятки.
Она снова уменьшилась до размеров насекомого и выпорхнула, едва не задев голову ошеломленного Сенешаля, который обнаружился в зале. Тот поморгал, провел рукой по остаткам волос, дабы убедиться, что в них ничего не запуталось, вошел и прикрыл за собой дверь. Он кивнул Хоку и Фишер и взвесил на руке длинный полотняный сверток.
— Я решил пойти с вами. Это, несомненно, плохая идея, и она неизбежно закончится плачевно, но без проводника вы заблудитесь через десять шагов. Давайте сразу четко обозначим, что я нахожусь здесь только по причине эмоционального шантажа и что на сей раз я рассчитываю получить свою законную долю сокровищ. Когда я заново открывал южное крыло, подобные материи меня не волновали, но теперь я обязан содержать семью. Неплохо бы получить хорошую пенсию. Я уже интересовался этим вопросом, но мои предшественники, по-видимому, никогда не доживали до соответствующего возраста, а это о чем-то да говорит.
— Вы, должно быть, Сенешаль, — сухо констатировал Ламент. — Именно таким я вас и представлял. Я так понял, вас замучила подагра.
— Замучила, — согласился тот. — Но целитель наложил временное заклятие, так что я ее не чувствую. Нельзя рисковать и применять что-нибудь более сильное, не то магия помешает моим непосредственным талантам. — Он сердито зыркнул на Фишер. — Мне, несомненно, придется впоследствии заплатить за это нечеловеческими страданиями, каких вы себе и вообразить-то не способны, но я не могу отпустить вас в это ужасное место одних. Если только ваша миссия провалится, в опасности окажется весь замок. Поэтому я здесь. Готовый, по доброй воле и ничуть не обиженный. — Он посмотрел на Хока. — Я вам кое-что принес. Подумал — может пригодиться, если нарвемся на неприятности.
Он передал сверток принцу, и тот с секунду неуверенно его разглядывал. Сверток казался необычайно тяжелым, но вес был знакомый. Руперт принялся торопливо снимать ткань, и его сердце забилось быстрее при виде длинного меча в потертых ножнах.
— Радужный меч… — благоговейно произнес Хок.
— Я решил, что у кого-нибудь в этом отряде должен быть Радужный меч, — сказал Сенешаль. — Поскольку все только и твердят, что возвращается Синяя Луна. А капитан показался мне самой подходящей для этого кандидатурой.
— Конечно, — отрывая взгляд от меча, произнес Чанс. — Разумеется, это должны быть вы, капитан.
— Я представитель Бога, — подал голос Ламент. — Если кому и носить это меч…
— Я бы тебе его и в качестве анальной свечки не дал, — огрызнулся Сенешаль. — Ты не внушаешь мне доверия, Ламент. Я хочу, чтоб этот меч находился в руках того, на кого я могу положиться.
— Спасибо, сэр Сенешаль, — сказал Хок. — Надеюсь, он нам не понадобится, но с ним на поясе я чувствую себя гораздо лучше.
Он пристегнул клинок напротив топора. Тяжесть его мгновенно успокоила и породила ощущение правильности. Словно здесь всегда и было место Радужного меча. Затем Чанс достал Руку Славы, при помощи которой открыл Трещину из Хейвена, и Ламент подпрыгнул чуть не до потолка.
— Какого дьявола эта пакость здесь делает?!
— Некоторое время назад ее создал Магус, — сказал Чанс. — Я подумал, она пригодится Сенешалю, чтобы проложить путь в Опрокинутый Собор.
— Ценная мысль, квестор, — одобрил Сенешаль, беря мумифицированную Руку и пристально разглядывая ее. — Рад, что хоть кто-то здесь думает на несколько шагов вперед.
— Это злая вещь, — вскрикнул Ламент. — Продукт нечестивого колдовства и оскорбление Господу!
— Чушь собачья, — отозвался Сенешаль. — Просто магический инструмент, ничем не отличающийся от любого другого. В производстве неприятный, согласен, но то же можно сказать и про заячье рагу.
— Он сделан из руки мертвого человека!
— Видели бы вы, что сделали с остальным телом. — Сенешаль на секунду задумался. — На самом деле — нет, не стоит. Это сорвало бы вас с катушек на всю оставшуюся жизнь. А теперь перестаньте спорить и давайте уже пойдем, черт подери. Можете возглавить отряд, сэр Ламент, раз уж вам так не терпится. — Он задумчиво посмотрел на Пешехода. — Как вы думаете, что мы найдем внутри Собора?
— Спуск по кругам обреченных, — ответил Ламент.
— Понял… больше я с вами не разговариваю.
— Я лучше пойду обратно в тронный зал, — тактично заметил Чанс. — Надеюсь, к этому моменту там уже оправились от небольшого выступления сэра Ламента. По последним данным, политиков до сих пор выуживают изо рва. Удачи вам всем.
Он улыбнулся и вышел. Все выжидательно уставились на Пешехода, который медленно покачал головой.
— Наверное, мне следует проделать это в одиночку.
— И не надейся, — сказал Хок.
— Не в моем замке, — добавил Сенешаль.
— Пойдемте, — заключила Фишер.
Они вышли из комнаты и двинулись по коридору. Принцесса оказалась рядом с Ламентом и попыталась завязать с ним светскую беседу.
— Я слыхала, нынче христианство в большом почете. Полагаю, Долгая ночь на многих нагнала страху.
— Дети преклоняют колени перед Иисусом, пока не узнают цену Его гвоздям, — ответил Ламент.
— Я с вами больше не разговариваю, — сказала Фишер.
По дальнему пустынному коридору Лунный Блик во весь дух неслась обратно к Магусу. Ему следовало знать о происходящем. Он не предвидел прибытия Пешехода. И того, что Джерико Ламент решит спуститься в Опрокинутый Собор. А это значит, что все тщательно выверенные планы Магуса могут пропасть втуне. Фея очень спешила, надеясь, что доберется до любимого вовремя.