Стражи Хейвена
Шрифт:
Фишер пружинисто вскочила на ноги и встала рядом с Хоком, лениво положив одну руку на эфес меча. Раккер выпрямился и уставился на нее холодным взглядом.
— Женщины не должны пользоваться оружием, — спокойно произнес он. — Они не годятся для этого. Они ничего не знают о волшебной силе стали.
— Симпатичный у вас меч, — непринужденно сказала Фишер. — Давайте посмотрим, у кого лучше?
— Изабель… — поспешно произнес Хок.
— Не волнуйся. Я не собираюсь его сильно калечить. Только выпущу немного пара. Ну, Раккер, что скажете? Бьемся до пяти ранений, и я сразу даю вам фору
Адамант бросил негодующий взгляд на нее, а затем на Хока.
— Капитан, если не возражаете…
— Изабель всегда поступает по-своему, — сказал Хок. — Кроме того, если у Раккера хватит глупости принять предложение, то он заслуживает своей участи. На вашем месте я бы послал за доктором. И за половой тряпкой.
Раккер надменно взирал на Фишер. Но выглядело это комично, поскольку она была выше ростом.
— Член Братства стали не сражается с женщиной, — холодно заявил Командор. — Ему не подобает делать этого.
— Ага, — кивнула Фишер. — Ясно.
Она отвернулась и снова опустилась в кресло. Раккер, больше не замечая ее, вежливо склонил голову и обратился к Хоку:
— Капитан Хок, я слышал, что вам доводилось работать с легендарным Адамом Сталкером. Он был великим человеком. Его гибель — большая потеря для всех.
— Я не сомневался, что о нем будут жалеть, — ответил Хок. — Был ли он членом Братства стали?
— Конечно. Как и все великие герои. Возможно, когда-нибудь и вы захотите вступить в Братство. Ваше мастерство и репутация сделают вас достойным членом нашего содружества.
— Спасибо, — поблагодарил Хок. — Но я люблю быть сам по себе.
— Не спешите отказываться, капитан. Мы можем предложить многое. — Раккер смотрел на Хока с воодушевлением, а его голос приобрел чарующие и завораживающие интонации. — Наше Братство посвятило себя прославлению стали. Сталь — вот символ, объединяющий человечество, позволяющий ему привнести порядок в дикую и хаотическую Вселенную. Сталь дает нам власть над миром и над собой. Учась владеть телом и оружием, мы учимся владеть своим разумом и судьбой. Подумайте о том, чему мы могли бы научить вас, капитан. Нам известны все хитрости и приемы боевого искусства, которые когда-либо существовали. Наши бойцы непобедимы, а наши воины могут стать Советниками королей. Мы решаем будущее мира.
— Спасибо, — еще раз поблагодарил Хок. — Но мне хватает проблем и в настоящем. Кроме того, мы с Изабель всегда работаем вместе.
— И поэтому вы обречены быть только городским Стражем, — сказал Раккер. — Жаль. Хок, вы могли бы достичь многого, если бы не ваша жена.
Хок улыбнулся.
— Командор, я прощаю вам ваши слова, поскольку присутствую здесь как сопровождающий Адаманта. Но если вы еще раз оскорбите мою жену, я жестоко изувечу вас. Или даже позволю Изабель сделать это. А теперь давайте кончим наш разговор. Лучше обсуждайте свои дела с Адамантом.
Раккер вспыхнул, и его рука потянулась к мечу. Хок и Фишер вскочили на ноги и обнажили оружие раньше, чем рука Раккера успела коснуться эфеса. Адамант решительно шагнул вперед и встал между ними.
— Хватит! Хок, Фишер, уберите оружие. Это приказ. Извините, Командор. У нас был очень тяжелый день, и у всех взвинчены нервы.
Раккер чопорно кивнул и снял руку с эфеса. На его щеках горели яркие пятна, но когда он заговорил, голос был совершенно спокоен.
— Конечно, Джеймс. Я прекрасно понимаю. Давайте перейдем к делам. Что могу я сделать для вас?
— Наемники Хардкастла мешают мне проводить кампанию, — начал Адамант. — Моим людям до сих пор удавалось нейтрализовать их, но они не смогут долго продержаться. Мне нужна ваша помощь, Джеремия. Нужны ваши люди.
Раккер задумался.
— Джеймс, вы знаете, что Братство не становится ни на чью сторону. Мы выше политики. Иначе нельзя.
— Воинствующая секта думает иначе.
— Они дураки. Нас не лишают свободы только потому, что мы поддерживаем в равной мере всех. Пока что мы недостаточно сильны, чтобы стать политической силой. Нас не трогают, пока мы полезны, но без колебания раздавят тотчас, как только сочтут, что Братство стало опасным. Нет, Джеймс. В прошлом, когда наши цели совпадали, мы сотрудничали, но Братство не может позволить себе вступить в открытый союз с вашей партией.
— Братство должно вступить с нами в союз, — возразил Джеймс. — Согласно источникам, на данный момент дела у генерала Лонгарма и его воинствующих сторонников идут очень неплохо. У них, конечно, нет шансов победить в одиночку, но в союзе с Хардкастлом они станут непобедимы. А Хардкастл пойдет на такой союз — он слишком обеспокоен моими успехами.
— Хороший аргумент, Джеймс. Но вы меня не убедили. Конечно, Лонгарм метит далеко, но он не настолько глуп, чтобы доверять обещаниям Хардкастла.
— При чем тут обещания? В данный момент они нужны друг другу, а когда выборы благополучно завершатся, может случиться все что угодно. В конце концов, Хардкастл сохранит свое положение силой оружия. Силой, которая в будущем может полностью перейти под контроль генерала Лонгарма… Но дело не в этом, Джеремия. Можете ли вы ручаться, что Лонгарм не заключит союза с Хардкастлом?
— Нет, — ответил Раккер. — Не могу. Хорошо, Джеймс. Мне нужно проконсультироваться с Главнокомандующим, и я уверен, что он скажет «да». Мы не можем позволить, чтобы Лонгарм победил на выборах. Вы получите нашу помощь через несколько часов. Кроме того, мы сможем нейтрализовать большинство наемников Хардкастла. Многие из них — члены Братства. Братство поддержит вас, Джеймс. Но вам придется постараться, чтобы у меня не возникло причин сожалеть о таком решении.
Когда они снова оказались на улице, часы пробили три часа пополудни, хотя время едва перевалило за полдень. Вспомнив про странности, случающиеся на Улице Богов, Хок ощутил облегчение, что не произошло нечто более худшее. Он внимательно огляделся и остановился, увидав впереди какую-то суматоху. Фишер заметила его реакцию, и ее рука потянулась к мечу.
— Беспорядки?
— Возможно. Сейчас увидим.
Очень высокая женщина, одетая в ярко-желтый потрепанный костюм, отбивалась от полудюжины монахинь из монастыря Светлой Девы. Монахини были вооружены деревянными досками и стальными цепями, но высокая женщина расшвыривала их голыми руками.