Стражи Красного Ренессанса
Шрифт:
Вообще-то Марик на год младше, этому балбесу — недоеврею двадцать семь исполнилось, но разве такому дуралею можно хоть что-нибудь доверить? Где он вообще шляется? И почему его до сих пор под трибунал не отдали?
— Маджаалиуа, — почти пропел парень.
— Произношение не соответствует искомому, правильно majaliwa.
— Да чертова совковая бандура! — процедил сквозь зубы страж.
— Данное слово в языке суахили отсутствует, — донеслось из наушника учтиво равнодушное замечание минипланшета.
В это время прозрачные двери разъехались и в зал стали проходить пассажиры, прибывшие рейсом Ростов — на — Дону — Москва.
— Буран У-1722, закончить урок, — скомандовал парень, ища взглядом шефа.
Беспокоил Лешу Планкина и сам режим
Страж почти ничего не знал о папе. Известно, что тот эмигрировал в Новую Зеландию, но так и не найдя достойного места под солнцем, покончил с собой. Так ему и надо! Предатель, оставивший жену и сына, — иной судьбы, по мнению Леши, и не заслуживал.
А мама… мама осталась. Она не хотела бросать любимого ребенка, а потому покаялась и через три года ей вернули сперва ограниченное, а затем и полное гражданство, благо к тому времени диктатор Кирилл Кашин ушел в отставку и к врагам советской власти начали проявлять милосердие. Или, если быть более точным, на них просто перестали обращать внимание: кричите себе на здоровье, принципы социалистической демократии такую вольность дозволяют.
Став вновь полноправным членом общества, мама при большом желании могла забрать сына из интерната, но мудрая женщина понимала, что после окончания спецшколы перед ее ребенком будут открыты любые двери на территории Конфедерации и зон советского права в других государствах, потому она ограничилась тем, что ей дозволялось проводить три дня в месяц со своим любимым чадом.
Да, мама, безусловно, тогда поступила правильно, оставив сына на попечение Всемирной Ассоциации Советских Профсоюзов, тем не менее в подростковом возрасте Лешу этот факт очень сильно обижал. Каждый месяц его вырывали из практически спартанской обстановки, кормили мороженным и прочими вкусностями, водили на сенсофильмы, развлекали в парках, катали на аттракционах, возили на горнолыжный курорт или пикник, укладывали спать на мягкой перине под приятную классическую музыку, желали спокойной ночи, целуя в лоб, чтобы потом, утром, три дня спустя, радостного и расслабленного, вновь бросить в стальные объятия специнтерната, где разрешалось только одно: учиться, учиться и еще раз учиться, согласно заветам величайшего вождя двадцатого века.
Да, мама, безусловно, оказалась права. Но вот только что делать, когда самый любимый человек со дня на день может покинуть этот мир, а у тебя наступил режим «внешней тишины»? Леша знал ответ. Нужно работать. Выполнять свой долг. Какая бы черная тоска ни лежала на сердце. Однако иногда ему казалось, что бремя тайного стража для него непосильно…
Планкин, наконец, выцепил взглядом среди прибывших пассажиров Роберта Гордеева. Коротко стриженный сероглазый тридцатипятилетний шатен с накачанной шеей был, как всегда, налегке, без багажа. Одетый в темно — синюю майку и шорты до колен он совсем не походил на стража, или какого-нибудь другого представителя тайной власти. Однако больше всего Леша поражался тому, что звеньевой почти никогда не
Хотя, действительно, на кой в рейсе Ростов — на — Дону — Москва пистолет? Стюардесс пугать? Его всегда можно получить на месте. Незачем к себе привлекать лишнее внимание.
— Привет, Роб, — сказал Леша, здороваясь за руку с шефом.
— Привет, — ответил ему шатен, — тебе не жарко в пиджаке?
— Это легкий пористый материал, — Планкин поправил костюм.
— А! Ну — ну… — взгляд Гордеева скосился на еле заметный бугорок от кобуры на боку подчиненного, — Джохар на объекте?
— Да, продолжает заниматься исследованием поврежденных тканей растений, — молодой страж сразу же перешел на эзопов язык.
— А Влад?
— Следит за созреванием сорняка, готовится к сбору урожая.
— Хорошо, — кивнул Гордеев, — до Марика дозвонился?
— Спецвязь не отвечает, личный номер тоже, дома его нет, — сказал Леша без всяких обиняков.
— Мудило, — кратко, но метко охарактеризовал пропавшего в загуле товарища по звену Роберт.
С таким определением Леша вполне согласился.
— И что делать? — спросил Планкин, оглядываясь по сторонам. Вдруг кто прислушивается к их разговору! Однако окружающим, по всей видимости, было совершенно наплевать на двух мужчин, обсуждающих какого-то несознательного урода.
— Завтра с утра мы должны… — Леша замешкался, все-таки они в аэропорту. Слишком людно вокруг для подобных разговоров.
— Он, скорее всего в адском Израиле, под Питером, — Роберт говорил как ни в чем не бывало, будто на вокзале они находились одни, — там постоянно по субботам кутеж.
— Можно проверить это по каналам…
— Нет, — Гордеев отрицательно покачал головой, — мы сами потратим время и туда съездим. Ты на чем?
— На электромобиле, Хонда отечественной сборки с левым рулем, — сказал раздосадованный Алексей.
Он прекрасно понял шефа, не желающего афишировать прокол одного из своих подчиненных. Гордеев пытался прикрыть от хорошей взбучки или даже от трибунала разгильдяя, который, окончив спецшколу и профильный ВУЗ, почти сразу же забыл о таком понятии как дисциплина. Леша Планкин не мог одобрить решения своего звеньевого. Это было вопиюще неправильно. Не заслуживал Марик снисхождения. Никогда не оценит он того, что делает и делал для него Роб. Давным — давно другой командир плюнул бы на бесшабашного полукровку, подал бы рапорт о несоответствии, и поехал бы Марк Леонидович оленей развлекать на какой-нибудь Ямал.
По идее Леша имел право сам пожаловаться не только на Марика, но и на Гордеева за то, что тот покрывает злостного саботажника, однако парень слишком уважал своего начальника, чтобы так поступить. Поэтому спустя час два тайных стража революции мчались на советско — японском электромобиле по десятиканальной трансконтинентальной магистрали в сторону Санкт — Петербурга. Честно говоря, Планкин не любил большие скорости и гнал сейчас во всю прыть только потому, что рядом с ним сидел шеф. Но чем дальше он отдалялся от Москвы, тем больше его охватывало странное малопонятное ему самому ликование. Осознание того, что ты движешься по двухэтажной транспортной артерии, словно по кровеносному сосуду гигантского живого существа приводило Лешу в неописуемый плохо скрываемый восторг. Вот именно в такие моменты ему казалось, что все его напряги, как на работе, так и в личной жизни, мелочь по сравнению с грандиозными сооружениями, спасшими от безработицы и, вероятно, от голодной смерти очень и очень многих людей в кризисные шестидесятые, когда диктатура Кирилла Кашина пошатнулась, когда нефть и газ перестали пользоваться былым спросом не только и не столько из-за новых открытий в области энергетики, а прежде всего потому, что мировую экономику больше нельзя было считать глобальной. Кто знает, быть может, Советская Конфедерация образовалась не благодаря, как преподносится в учебниках новейшей истории, усилиям системщиков из ВАСП, пришедших на смену красному диктатору, а за счет возникновения таких вот артерий, намертво скрепивших почти половину Евразии.