Стражи Красного Ренессанса
Шрифт:
— Скажи-ка, дружище, — спросил куратор, — зачем ты здесь?
— Я? — сектант удивленно поднял брови. — Отдыхаю после трудного дня, брат, любуюсь книгами.
— Не ври мне! — голос Ионова стал угрожающим. — Почему ты до сих пор здесь сидишь?
— Потому что я вижу, что сердце ваше, брат, не спокойно. И долг правоверного христианина — бесцерковника помочь вам.
— И как же ты мне можешь помочь, братец? — усмехнулся куратор.
— Успокоить сердце словом, — ответил сектант, — поведать вам, брат, историю, которую вы отвергли.
— Ты про это? —
— Именно, брат.
— Ну что ж, потешь старика, расскажи, — Ионов сел на лавку рядом с бесцерковником.
Сказание о святом Лаврентии и трех мудрствующих братьях
Однажды братья Дудаюртовы, чей возвышенный предок, Владислав Андарбекович Дудаюртов, был советником при дворе солнцеликого князя Владимира, возжелали познать всю мудрость мира. И пролистав все книги и прочитав все чаты, и просмотрев все фильмы, постигли они тайны многие и лишь одного не могли решить промеж себя: кто из них более учен и сведущ в делах мирских и небесных. Долго они спорили, но ни к чему путному прийти так и не смогли. И тогда, немало опечалившись, отправились три брата в село Боконово на поклон к самому святому Лаврентию.
Трижды подступали они к избе, где жил старец, и трижды святой не желал принимать их. Наконец, в четвертый раз позволил он мудрствующим братьям задать вопрос. Сидел он тогда на крыльце с очами закрытыми и внимал музыке сфер.
— Пресветлый Лаврентий, — сказали братья, — слышали мы о том, что тебе, о величайший, доступны все знания мира, и зову твоему подчиняется всякая тварь в воде ли, на земле, или в эфире небесном. Слышали мы также, что видишь ты людей как бы насквозь, и доступны тебе все тайные помыслы их. Не мог ли ты, о святой среди святых, посему рассудить нас, указать на мудрейшего, дабы упокоить души наши от терзаний адских.
Отверз старец тогда очи свои и воссиял лик его светом небесным, и глас его был полон любви и сострадания, и изрек он:
— Я вам что, библиотека вавилонская?
А потом святой Лаврентий поднялся и ушел в избу.
Восхитились братья мудростью старца и стали тогда гадать, что же значат слова его.
— Вавилон — это древнейший город грехов, я передачу смотрел, — сказал младший брат.
— "Вавилонская библиотека" — это рассказ Борхеса, я в википедии читал, — сказал средний брат.
— Борхес — это мастер художественного дискурса в постмодерне, я семинары вел, — сказал старший брат.
Долго они спорили, где найти библиотеку эту, и порешили, в конце концов, что всемирная сеть — и есть библиотека Борхеса, ибо лишь она больше целой Вселенной и лишь в ней, как и в сказе писца аргентинского, осмысленных постов мало, а бессмыслицы нет числа, а потому поняли братья, что сеть всемирная создана была не знаний ради, но барышей для. И стали они искать, куда уходит весь гешефт трудов людских, и нашли место на карте. И было то место град заморский, град великий и гордый, аки Вавилон древний. И имя ему — Нью — Йорк.
И поехали они за море, за океан искать правду.
Но недолго счастьем полны были души их. Заспорили братья, кто есть титан мятежный, и не находили меж собой согласия. И порешили вскоре, что святой Лаврентий рассудит их.
Явились они снова в село Боконово пред ликом старца, и трижды они подступали к нему, и трижды святой гнал мудрствующих прочь от себя. Но на четвертый раз выслушал он речи их. Сидел тогда Лаврентий на крыльце с очами закрытыми и внимал музыке сфер.
Молвили братья, что разгадали слова святого и поняли, что библиотека вавилонская — это сеть всемирная, землю опутавшая, и паутина сия шла из Центра Рокфеллеровского от Прометея золотого. Вот только не знают, что означает статуя сия, и кем был титан мятежный.
— Прометей — это Дьявол, — молвил младший брат, — ибо восстал против Вседержителя небесного и похитил огонь олимпийский, и нес его перед собой, и был Светоносцем, а иначе — Люцифером. И деянием своим погубил род человеческий, ибо Зевс наслал потоп на землю.
— Прометей — это Христос, — молвил средний брат, — ибо нашел он людей, как бы слепых, во тьме невежества и в грехах бродящих, и принес им свет истины, и ради них муку принял ужасную, и был распят на скале. И деянием своим спас род человеческий, ибо дети его после потопа населили землю.
— Прометей — это лишь символ, — молвил старший брат, — ибо он знак семиотический, не имеющий объекта в реальности. Он — игра в Христа и Дьявола, ибо Бог умер, и некому порядок установить. Он — не Спаситель и не Погубитель рода людского, ибо Человека больше нет. Он симуляция подвига и страдания, ибо находится по ту сторону добра и зла. Он для всех и ни для кого, ибо после нас хоть потоп.
Так говорили братья и попросили святого Лаврентия рассудить их, и указать на правого. Отверз старец тогда очи свои и воссиял лик его светом небесным, и глас его был полон любви и сострадания, и изрек он:
— Да пошли вы на хуй, пидорасы софистики.
А потом святой Лаврентий поднялся и ушел в избу.
Восхитились братья мудростью старца и стали тогда гадать, что же значат слова его.
— Пидорасы тоже люди, я передачу смотрел, — сказал младший брат.
— Софистика тоже мудрость, я в википедии читал, — сказал средний брат.
— Пидорасы софистики тоже символ, я семинары вел, — сказал старший брат.
И порешили тогда Дудаюртовы написать книгу книг о Прометее и словах святого Лаврентия, и чтобы там была мудрость мудрости и фетиши фетишей, и потребление потребления, и симулякры симулякров, и прочие чудеса чудесные, и всякое диво дивное.