Стражи Перекрестка

Маслов Александр

Вопрос волшебницы застал Семина врасплох, и он переспросил:

– Кто? Я?

– Ага, ты. Или здесь есть кто-то еще? – она запрокинула назад голову, черные пряди волос слетели с лица, и на щеках проступил румянец.

– Я только хочу убедиться, что твоя новая окраска стойкая, не исчезнет, не сотрется от какого-нибудь неосторожного прикосновения, – объяснил Семин, прижимая строгого Стража к себе.

– Очень стойкая, – уклоняясь от обжигающих губ, подтвердила Ларса.

– Еще я хочу знать, какая ты на вкус, – Артем настиг ее поцелуем.

– Как

ты смеешь у дверей собственной жены! – запротестовала ведьмочка, хотя его объятия и поцелуи были ей приятны. Вей-Раста слабо отвечала на них, прислонившись спиной к стене.

– А мы уже развелись… Я же говорил… Счастливо разбежались несколько месяцев назад… – нашептывал он, припадая к ее губам. То ли от длившегося действия зелья, то ли от волшебства, излучаемого самой преобразившейся госпожой Стражем, Семин чувствовал крайнее возбуждение: голова кружилась больше прежнего, и хотелось взять Ларсу на руки, прижать покрепче и бросится с четвертого, а лучше девятого этажа. Лететь, лететь вместе с ней до бесконечности далеко. – Ты на вкус сладкая.

– Если я захочу узнать, какой на вкус ты, то прокушу тебе шею. Так что не дразни меня, – предостерегла Ларса, отталкивая его. – Давай, поторопись. Нужно скорее добраться до балкона.

Семин несколько раз нажал на кнопку звонка и, прикрыв пальцем глазок, ободряюще улыбнулся Вей-Расте.

– Кроме Ольги здесь проживает моя теща, – предупредил он, – но ты не пугайся. Скорее всего, она на даче. Она всегда летом на даче.

Ольга Ивановна открыла не сразу. Видимо неготовая к встрече гостей она очень долго добиралась до двери. Долго прислушивалась и смотрела в глазок, закрытый темным пятнышком пальца. Наконец догадалась:

– Семин, ты что ли?

– А кто ж еще? – отозвался Страж Артем. – Открывай скорее. И я не один, – заведомо предупредил он. – С сюрпризом я.

Лязгнул замок, Ольга Ивановна медленно и осторожно приоткрыла дверь. Ее глаза, остановившись на неизвестной дамочке, облаченной в ее неновое, но по-прежнему милое платье, широко распахнулись и полыхнули недобрым отблеском.

– Мы рядом прогуливались. Гуляли в вашем, в общем, районе. Вот я и подумал, как к тебе не зайти, если ты завтра ко мне собиралась, – проговорил Семин, протискиваясь в коридор.

– Рядом, да? – Ольга отступила к трюмо, придирчиво и недружелюбно оглядывая незнакомку. – Действительно, сюрприз. Сюрпризистей в двенадцать ночи трудно придумать, – с платья, подозрительным образом оказавшемся на подружке Семина, Ольга переключила внимание на ее чем-то необычное лицо (надо признать, красивое), будто оно принадлежала иностранке из бог весть какой далекой страны.

– А я брюки порвал. Вот, – демонстрируя лопнувший шов, словно высокое личное достижение, он потрепал край брючины. – И пуговица на ширинке отскочила.

– Понятно. А твоя зазноба в клочья порвала свой прикид, поэтому решила вырядиться в мое платье, – заключила Ольга Ивановна. – Семин, что происходит? Что за штучки? То ты мне звонишь в полночь и говоришь чушь несусветную, что у тебя

в квартире полтергейст и темные силы опустошают твой холодильник. То приезжаешь ко мне в такое время без звонка. Что происходит?

– Я брюки порвал, поэтому зашли, – оправдался Артем, уязвленный непониманием бывшей супруги.

– Брюки тебе новые нужны? Нет у меня брюк, – ответила Ольга.

– А свои я не дам, – раздался из полутемной комнаты знакомый мужской голос, и Семин увидел Владимир а Дмитриевича – заведующего кафедрой фармакологической академии. Он настороженной мышкой выглядывал из-за шторы и нагло слушал их разговор.

От столь неприятной неожиданности Артем захрустел костяшками пальцев и сделал еще один решительный шаг в глубь квартиры Ольги Ивановны. Ему хотелось получше разглядеть наглеца и сказать ему прямо в глаза что-нибудь очень оскорбительное. Владимир Дмитриевич отчего-то решил, что ему желают бить морду, осунулся, втянул лысую голову в плечи и попятился к дивану. Ольга Ивановна тоже подумала, что профессор фармакологии будет сейчас жестоко бит, и, коротко взвизгнув, вцепилась в бывшего супруга со словами:

– Не смей трогать его! Он только занес мне научные статьи!

– Ах, научные статьи! Желаете тихо вкушать плоды просвещения? Тогда извините, что побеспокоили. Извините, – повторил Семин, отвешивая насмешливый поклон Владимир у Дмитриевичу. – А мы зашли только чтобы воспользоваться вашим балконом. Идемте, госпожа Ларса! Скорее идемте! – настоял он, направляясь на кухню.

Вей-Раста, до сих пор разглядывавшая с безмятежной улыбкой бронзовый светильник в коридоре, кивнула и двинулась за Артемом.

– Зачем вам балкон? Курить будете? – поинтересовалась хозяйка. – Курите на кухне. Но предупреждаю: чтобы без скандалов!

– Нет, нам на балкон. Прыгать с него будем, – отозвался Семин. – С четвертого этажа и вниз головой. В общем, прощай. Сладких вам плодов просвещения! – он пинком открыл дверь, пуская свежий ночной воздух.

– Семин! Чего ты психуешь? С Вадимом Дмитриевичем мы просто друзья – ты же знаешь! – сказала Ольга, следуя за Вей-Растой на кухню.

– Я об этом слишком хорошо знаю, – Семин вышел на балкон и посмотрел вниз на освещенный луной тротуар.

Теперь он боялся только одного: что при падении не испытает достаточно сильный страх, чтобы, как говорила Ларса, включились тайные силы его существа. Представив себя внизу кровавой лепешкой в окончательно разорванных брюках, он содрогнулся и перекинул через ограждение одну ногу, под невнятный возглас хозяйки другую. Когда Артем сел на перила, Ольга Ивановна уже не сомневалась в трагической серьезности его намерений, как не сомневалась в том, что у бывшего мужа последняя степень психоза.

– Артем! Артем, пожалуйста, не дури, – попросила она, обнимая его за шею. – Я завтра приеду. Обещаю. Или оставайся, оставайся здесь у меня, – прошептала она возле его уха. – Хочешь, даже со своей подружкой. А Вадим Дмитриевич скоро уйдет. Я тихонько выпровожу его. Обещаю, мой заяц.