Стражи утраченной магии
Шрифт:
Вольфрам уселся рядом со спящей Ранессой.
— До тебя я никогда и ни о ком не заботился, — продолжал он. — Да и с какой стати? Обо мне тоже никто и никогда не заботился. И вот настал день, когда та черная тварь напала на меня, и ты бросилась меня спасать. Поглядела бы ты, девочка, тогда на себя. Хлещешь мечом воздух и несешься на выручку старине Вольфраму. Как будто я того стоил. — Дворф вздохнул и покачал головой, — Не могу даже представить, что монахам нужно от тебя или тебе — от них. Думаю, скоро мы об этом узнаем, ведь мы почти добрались до монастыря.
Он напоил и вычистил лошадей и пустил их пастись. Потом перекусил сам, запив свою трапезу водой. Все это время Вольфрам не спускал глаз с беспробудно спящей Ранессы. Он не стал разводить костер, потому что ему было как-то не по себе. Так он просидел всю ночь, охраняя сон Ранессы и дожидаясь рассвета.
Когда Ранесса проснулась, она не сразу вспомнила, где находится. Девушка недоуменно огляделась по сторонам. Над головой светилось небо. Солнце окрасило нежным оранжевым цветом кроны деревьев, хотя внизу еще царил сумрак. Ничего не понимая, Ранесса села и вдруг услышала рядом оглушительный храп. Вольфрам спал сидя. Прислонившись к дереву, он храпел, упершись подбородком в грудь.
Ранесса поморщилась. Опять он проснется с затекшей шеей и из-за этого целый день будет ворчать. Ранессе стало совестно: наверное, Вольфрам пытался разбудить ее среди ночи, когда наступил ее черед караулить. Впрочем, сам виноват, что не добудился. Она тут ни при чем. Ранесса собиралась было растолкать его, чтобы послушать, как он станет кряхтеть и ворчать, но в это время в глаза ей брызнул свет.
Ранесса повернулась к востоку. Солнце выплыло из-за остроконечной вершины, темневшей на фоне пурпурной зари и подцвеченного золотом неба.
То была Драконья Гора.
ГЛАВА 10
Тропа, ведущая по склону Драконьей Горы к монастырю, позволяла проехать по ней лишь на осле. Изобилующая поворотами и изгибами, она петляла среди огромных медно-красных валунов, тянулась вдоль уступов, змеилась между разлапистыми елями. Подъем по этой тропе занимал не один день. Омара — человеческое племя, поклонявшееся монахам и служившее им, — построили вдоль тропы небольшие теплые хижины, где путники могли отдохнуть и переночевать, если ночь застанет их на горном склоне. Хижины отличались простотой постройки, как и жилища самих омара, и в них всегда был запас дров.
Вольфрам хорошо знал эту тропу, поскольку неоднократно поднимался по ней. Пешком он обычно достигал монастыря за три дня. Зная, что лошадям трудно карабкаться по горной тропе, предприимчивые виннингэльцы основали у подножия горы небольшое селение, где путникам за определенную плату предлагалось оставить под присмотром своих животных и взять внаймы мула или осла. Вольфрам оставил в этом селении обеих лошадей (хотя и знал, что виннингэльцы заламывают непомерные цены), однако ехать на осле посчитал ниже своего достоинства. Дворфы считали ослов пародией на лошадь и использовали их только в качестве вьючных животных. Вольфрам всегда совершал восхождение пешком и не стремился поскорее достичь вершины. У него были свои любимые хижины, где он с удовольствием ночевал.
Ранесса, конечно же, опрокинула все его замыслы. Если бы она могла долететь до монастыря на крыльях, даже такая скорость ее бы не устроила. Поскольку же ей пришлось рассчитывать на свои ноги, она так стремительно рванулась вперед, что вскоре оставила пыхтящего и отдувавшегося Вольфрама далеко позади. Едва только дворф останавливался, чтобы перевести дыхание, она нетерпеливо возвращалась и начинала кружить возле него, поминутно спрашивая, готов ли он двигаться дальше или же намерен пустить здесь корни.
— Монастырь стоит здесь много веков, — пробовал сопротивляться Вольфрам. — Он — не облако, чтобы ветер унес его неведомо куда.
Ранесса отказывалась слушать, а лишь подгоняла и понукала его, не давая ни минуты покоя. Через несколько часов пути им повстречалось несколько ученых людей из Краммса, которые уже побывали в монастыре и теперь спускались вниз. На горной тропе существовал неписаный закон: встретившиеся путники обязательно останавливались, обменивались традиционными любезностями и сообщали друг другу, что нового в мире. Узнав, что Вольфрам и Ранесса добрались сюда с запада, ученые люди отнеслись к ним с необычайным интересом. Верны ли слухи о войне в Дункарге? — таков был их первый вопрос.
Вольфрам с удовольствием ненадолго задержался бы, чтобы побеседовать с этими утонченными и образованными людьми, но когда он поделился своим намерением с Ранессой, та пришла в бешенство. Ее сердитые крики эхом отдавались по всему горному склону, а свирепый и дикий взгляд заставил ошеломленных жителей Краммса отказаться от беседы и поскорее двинуться дальше. И как вчерашней ночью он мог так хорошо думать о ней? — недоумевал Вольфрам.
Когда они подошли к первой из любимых хижин дворфа, солнце уже клонилось к западу. Вольфрам объявил, что ночевать они будут здесь. Ранессу обуяла новая вспышка гнева. Она требовала идти дальше, поскольку, как ей казалось, стемнеть должно было еще не скоро. Однако Вольфрам был непреклонен: до следующей хижины — полдня пути, и ему вовсе не улыбалось брести в темноте по горной тропе. Устав спорить, он сказал Ранессе, что она вольна идти дальше одна. Ранесса уже порывалась уйти, но либо все же поняла, что Вольфрам прав, либо изрядно устала сама, хотя и не желала в этом признаваться. Она молча ввалилась в хижину, улеглась на полу и весь вечер пролежала надувшись.
Пусть себе дуется, думал Вольфрам. По крайней мере, в такие моменты она затихала, а потому ее угрюмость можно было счесть за благо. Довольный своей победой, дворф приготовился лечь спать. Стоять в карауле не было нужды — люди племени омара охраняли тропу на всем ее протяжении. Дворф сразу же уснул, и это позволило ему хоть немного выспаться, ибо за ночь Ранесса дважды будила его, уверяя, что уже светает и пора трогаться в путь.
После второго дня путешествия к вершине Вольфрам пришел к выводу, что лучше броситься вниз головой в пропасть, чем провести в обществе Ранессы хоть одну лишнюю секунду. К ее великой радости, он согласился идти дальше и после заката. Им повезло: на тропе они встретили женщину из племени омара. Уроженцы этих мест, омара уверенно передвигались по горным кручам в любое время суток. Отведя женщину в сторону, Вольфрам показал ей браслет и заявил, что выполняет чрезвычайно важную миссию и просит помочь ему. Омара согласилась проводить их до монастыря.
Омара были самыми высокими людьми в Лереме; их средний рост достигал семи и даже более футов. Бесстрастные и молчаливые, они говорили только тогда, когда требовалось сказать что-нибудь важное, но и при этом старались обойтись как можно меньшим количеством слов. Будучи предельно учтивыми, омара тем не менее не любили обыденных разговоров, а тем более — праздной болтовни. На вопрос они обычно отвечали утвердительным кивком или отрицательно качали головой. Если же на него нельзя было ответить подобным образом, они оставляли такой вопрос без ответа. О самих омара было мало что известно — они никогда не говорили о себе с чужаками. Людей этого племени встречали только в пределах Драконьей Горы. Жили ли они в каких-либо иных местах — этого тоже никто не знал.