Стражи земель. Доспехи демона

Хайц Маркус

— Они окопались в своих подземных городах и отбиваются от Третьих, — наконец заговорил Барскалин.

— Вот именно! — воскликнул актер. — Третьи все еще нападают на гномов из других племен. — Он скрестил руки на груди. — При всем уважении, я до сих пор не вижу никаких изменений в их поведении.

— Дело в том, что я еще не отдал соответствующий приказ.

Все повернулись к Тунгдилу.

— Если Третьи внезапно начнут вести себя не так, как обычно, альвы могут что-то заподозрить, и план Эфатона окажется

под угрозой. Северные альвы тоже узнают о наших намерениях. Именно поэтому я до сих пор не приказал прекратить атаки. Я смогу это сделать только тогда, когда Эфатон выступит в поход. До того времени Свободным придется продержаться.

Никто не осмелился ему возразить.

Боиндил откашлялся.

— Значит, завтра завалимся к Светложару, украдем из его сокровищницы самые прекрасные драгоценности, а потом дунем к Лот Ионану. Как только получим от короля черноглазых сообщение о начале войны, отправим гонцов к Третьим и другим гномьим племенам, и те нападут на ослабевшего в битве с альвами мага. — Он повернулся к королеве. — С вашей помощью.

— Отличный план, — кивнул Родарио. — Я с вами.

— И я, — согласилась Малления. — Идомор внесет вклад в освобождение Потаенной Страны. Я последую примеру своего предка, принца Маллена. У Идомора нет войска, но мои сторонники смогут помочь вам. Участники движения Сопротивления позаботятся об альвах, разъезжающих по нашим землям в одиночку. Я напишу своим братьям письма, и они нанесут удар по врагу.

— Хорошо. — Тунгдил выглядел довольным.

Седьмой опять поднял руку.

— Возможно, нам следует сообщить о предстоящем освобождении всем жителям Потаенной Страны, а не только участникам движения Сопротивления? Люди, которые почувствуют, что повеял ветер свободы, восстанут против вассалов альвов и драконников, и их уже ничто не остановит.

— Но Потаенная Страна слишком велика… — возразил Златорукий.

— Заткните уже этому актеришке рот, да покрепче, — буркнул Харгорин.

Родарио ткнул пальцем себе в подбородок.

— Если бы у меня была такая мерзкая борода, как у вас, я был бы поосторожнее в высказываниях.

Боиндил поморщился. Гномы любили пошутить и спокойно относились к грубостям, но борода — это святое.

— Ты бы лучше помолчал, если тебе дороги твоя жизнь и смазливое лицо, — шепнул он Седьмому. — Извинись.

Опять вскочив, Харгорин сжал руки в кулаки.

— Ты напрашиваешься на побои, скажи-ка мне? — возмущенно воскликнул он.

— Простите меня. — Родарио учтиво поклонился дамам, а потом схватил Смертоносного за бороду и резко дернул.

В этот же момент он локтем левой руки ударил гнома в лоб так, что Харгорин охнул.

Не отпуская бороду, Седьмой соскользнул со стула, уперся ногой гному в живот и перебросил его через себя. Смертоносный навзничь шлепнулся на пол, а Родарио, сделав сальто назад, уселся ему на грудь, до сих пор сжимая бороду. Дернув голову гнома в сторону, Седьмой прижал ступней его волосы. Харгорин не мог шевельнуться.

Боиндил был столь же изумлен, как и все остальные в комнате.

Каким-то загадочным образом в руках Родарио оказался кинжал, и актер приставил острие к обнаженной шее гнома.

— Мне кажется весьма прискорбным то, что тебя начинают воспринимать как мужчину лишь в том случае, если ты проявишь себя в бою и покоришь сердца многих женщин, — насмешливо протянул он. Было видно, что Родарио следит за каждым движением противника. — Но вас этим я смог убедить, не так ли, Харгорин Смертоносный?

В этот момент вера Маллении в то, что Родарио — слабый неудачник, окончательно развеялась. Теперь Идо воспринимала его в совершенно новом свете. Обе женщины изумленно уставились на Седьмого и не могли понять, как он сумел так быстро измениться. Такие скачки в его поведении можно было объяснить только тем, что раньше он притворялся.

Совершенно спокойно Родарио отпустил бороду Третьего и поднялся, протянув Харгорину руку.

Но Третий не принял помощи. Он был оскорблен и унижен, да и его борода лишилась былого лоска.

Боиндил понимал, что командир Черного Эскадрона никогда не простит Седьмого. «Прольется чья-то кровь».

— Какое прелестное представленьице, — ухмыльнулся Слин.

— Объясните нам, как актер мог научиться так хорошо драться, — полюбопытствовал Тунгдил.

— И почему до сих пор вы старались сделать вид, будто ничуть не похожи на своего предка, — добавила Койра. — Представляя вас с бородкой и усами, я вижу, что вы с ним просто на одно лицо.

— Я же говорил, — буркнул Бешеный. — Я это еще тогда заметил, когда он забрался на борт корабля.

Вернувшись на свое место, Родарио склонился перед дамами в шутливом полупоклоне.

— Наверное, следует попросить прощения у вас обеих за то, что все это время ломал комедию. Пришла пора раскрыть вам тайну Неизвестного поэта.

— Это вы? — опешила Койра, изумленно рассмеявшись. — Это вы Неизвестный поэт? Кто бы мог подумать… — Она смерила Седьмого исполненным любопытства взглядом.

— Это невозможно! — тут же выпалила Малления. — Вы… — Она осеклась.

Родарио низко поклонился, словно стоял перед залом, полным зрителей.

— Именно так. Неизвестный поэт — это я, — ответил он. — Никому бы и в голову не пришло, что я, самый незадачливый из всех потомков Невероятного Родарио, защищаю свободу, дарю народу надежду, убиваю драконников и орков. Обман — лучшая защита.

Услышав эти слова, Бешеный невольно покосился на Тунгдила. На губах Златорукого на мгновение заиграла улыбка. «Надеюсь, это лишь совпадение».

Родарио коснулся кончиками пальцев подбородка.