Стражник
Шрифт:
— Придется нести сапожнику или в бельевой квартал, может, еще и отмоют, — проговорил Седой, почти бесшумно появляясь из темноты.
Я вздохнул и протянул руку. Капрал двумя пальцами поднял мешочек, чуть покачал его и опустил в раскрытую ладонь.
— Есть провинции, где кусок заточенной стали и кольчуга плотного плетения, это верх… — он пощелкал пальцами, тужась вспомнить слово.
— Прогресса, — лениво проговорил Мел.
— Вершина прогресса. А тут шарик обладает такой силой, что может убить Одарённого, — его слова рубанком прошли по моим
— Надеюсь, когда-нибудь прогресс их убьет, — проговорил я настолько тихо, что едва ли Седой смог расслышать, и уже громче. — Выдвигаемся, до второго вечернего колокола надо внести ясность в ситуацию.
Послышался грохот поднимающихся людей, все засуетились. Я зашагал к выходу и чуть не сбил Сэмса.
— Сержант, я пойду с вами, — возможно, в понимании юноши слова прозвучали твердо и непреклонно, но у меня свой план и мешать его воплощению, детским потугам в геройство я не собирался.
— Сэмс, ты выполнишь что сказано. Или же твое рвение приведёт нас в руки палачей, — сказал и, хлопнув парня по плечу, направился к выходу.
Вечерний порт и не думал умолкать, разве что звуки стали чуть громче и реже, да вонь, казалось, усилила натиск. И что удивительно, плеск волн в отблесках фонарей нисколько не затрагивал мою душу. Видимо, обрывки моря не способны воодушевить, только полная бескрайняя глубина. Всю дорогу до ростовщика рука не покидала эфес меча. Видимых причин для тревог не было, но внутренний настрой твердил о необходимости данного действия.
Лавка ростовщика пряталась среди складов. Рядом соседствовал кабак в два этажа, с горящими окнами, легким шумом музыки. Полное отсутствие пьяньчуг на не большой площади, утыканной фонарями, удивляло. Мне на ум сразу пришла сельская ярмарка в вечернюю пору, когда часть молодёжи ушла в поля искать семицветик, а другая часть уже тихо перешучивалась на лавку возле домов. А уважаемые и степенные люди пили в кабаке, обсуждая дела.
— Ну что, Бугор, действуем по плану, — проговорил я, переминаясь с ноги на ногу возле входа.
Ответа я не удостоился. Бывший мародер поводил плечами, уткнул большой палец за пояс и потянул дверную ручку под звон колокольчика. Скоп перехватил створку, пропустил Бугра, после вошел сам, слегка столкнув Мела с пути. Я же вступил в помещение последним, едва не уткнулся Мелу в спину, пришлось сместиться в сторону.
Контора ростовщика выглядела не совсем так, как рисовала моя фантазия. Первое, что привлекло взгляд — массивные обитые кожей стулья, стоящие вдоль стен. И чтоб мне опять в батраки податься, тонкий слой пыли явственно говорил, что ни один зад из посетителей так и не коснулся их. Далее возле дальней стены стоял новомодный стол, с виду легкий и не способный выдержать сильного удара. За ним находился человек в белой рубашке, и аккуратно зачёсанными волосами; худое суровое лицо, длинный нос, и губы привычно
Слева послышалась возня, с последующим вдохом человека, уставшего от рутинных действий. И из плохо освещённого угла вышел огромных размеров детина, с лицом головореза, видавшего не один десяток уличных ножевых драк. Он вальяжно прошел к столу, повернулся на каблуках в нашу сторону и абсолютно лениво положил руку на эфес огромного ножа. Весь его вид говорил, как он устал изображать вышибалу и то, насколько это бесполезное занятие. Поведение вышибалы давало понять окружающим, что грабить данного ростовщика осмелятся только Имперские сборщики налогов, с бумагой от самого императора. Ведь основная защита ростовщика Рута заключалась в репутации.
— Слушаю вас, — не отрываясь от бумаг, сказал Рут.
— Это. Мы хотим кое-что продать… — забубнил Бугор.
— Идите в лавку, — перебил его хозяин конторы.
Пока все не выглядит солидно, общаемся, словно разнорабочие, что пытаются всучить лишний мешок раствора. Но скорей всего Рут все понимает и это спектакль.
— Слушай, уважаемый, у нас горячий товар, и нам бы хотелось его сбыть по-быстрому.
— Я ссуживаю деньги, а не торгую, — наконец ростовщик отложил бумагу в сторону и поднял взгляд, полный недовольства.
— Слышь, — Бугор шагнул вперед, выпячивая нижнюю челюсть, — нам шепнули верные люди, что ты покупаешь артефакты. Так что не фиг нам тут голову полоскать.
Повисла пауза. Детина скучающе зевнул, ростовщик смотрел на Бугра, словно мясник на вырезку, ожидая от нее самопроизвольной зажарки.
— Покажи, — шепнул Скоп.
Немного поразмыслив, я остался доволен поведением бывшего мародера. Он вел себя как полный дилетант, каким на самом деле и являлся. Не приходилось изображать, дабы усыпит бдительность криминальным личностям.
Бугор повернулся ко мне, позорно неумело щелкнул пальцем. Звук получился жидким и вялым. Я не мешкая отдал мешочек. Подойдя к столу, он положил укутанный артефакт, после паузы развернул, показывая взрыватель.
— И что это? — вопрос прозвучал совсем уже равнодушно, что говорило лишь об одном — местный воротила явно в курсе, что за артефакт оказался у него на столе.
— Взрыватель. Алхимический, — неуклюже пояснил Бугор, и его голова чуть дернулась, он явно собирался обернуться к нам за поддержкой.
— Хм, — громко хмыкнул здоровяк, — это смертная казнь, как мне помнится. Я кликну стражу.
И вышибала, широко шагая, направился к выходу. Мел занервничал и кинул на меня вопрошающий взгляд. Я едва уловимо качнул головой. Все это блеф и игра в дурака. Детина беспрепятственно добрался до двери, задел головой колокольчик, и тут же сухо раздался голос ростовщика:
— Подожди, Мастер Горн. Может, молодые люди способны объяснить нам, что тут происходит. Я слушаю?
— Мы хотим продать взрыватель, — занудно проговорил Бугор.