Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками

Гэблдон Диана

Мурта усмехнулся:

– О да. Но он сказал, что, если бы у него болела голова, он обязательно воспользовался бы твоим предложением. Но пить виски гораздо приятнее, чем это мерзкое черное снадобье. – Он кивнул на мой ридикюль, где я держала лекарство, и сделал знак Джареду: – Пойдем, поможешь мне.

Я сидела на койке в капитанской каюте и наблюдала за постепенно удаляющейся линией берега, голова мужа лежала на моих коленях. Он чуть приоткрыл один глаз и посмотрел на меня. Я убрала тяжелую влажную прядь волос у него со лба.

Запах виски и эля витал вокруг него.

– Ты будешь чувствовать себя как в аду, когда мы прибудем в Шотландию, – сказала я.

Он приоткрыл другой глаз и уставился на скользящие по деревянному потолку полоски света. Затем обратил свой бездонный синий взгляд на меня:

– Между адом сейчас и адом потом, саксоночка, я всегда выберу второе.

Речь его была четкой и ясной. Он закрыл глаза, мягко отрыгнул, длинное тело расслабилось, и он снова погрузился в глубокий сон.

* * *

Казалось, лошади испытывали такое же нетерпение, как и мы. Почувствовав близость конюшни и сытной еды, они прибавили шагу, навострив уши и высоко поднимая головы. Я тоже мечтала о том, что скоро смогу вымыться и поесть, как вдруг моя лошадь, шедшая впереди, встала на дыбы.

Она заскользила, останавливаясь, копыта глубоко погрузились в красноватую пыль. Кобыла водила головой из стороны в сторону, храпя и фыркая.

– Эй, что с тобой? Или шлея попала под хвост?

Джейми сошел со своей лошади и быстро схватил мою под уздцы. Чувствуя, что ее широкая спина дрожит и подергивается, я тоже спешилась.

– Что это с ней?

Я с любопытством смотрела, как животное упирается, трясет гривой и таращит глаза. Другие лошади, как по команде, стали делать то же самое.

Джейми взглянул через плечо на пустынную дорогу.

– Она чувствует что-то неладное.

Фергюс приподнялся в подогнанных ему по росту стременах, приставил ладонь ко лбу козырьком и стал вглядываться в даль. Затем опустил руку, посмотрел на меня и пожал плечами. Я тоже пожала плечами.

Ничего такого, что могло бы испугать лошадь, не было видно. Дорога и поля вокруг были совершенно пустынны. Ближайшие деревья находились от нас не менее чем в ста ярдах. Еще дальше виднелась небольшая кучка камней. Это были, должно быть, остатки дымовых труб некогда стоявших здесь домов.

Волки редко водились в этих местах, и, конечно, ни лиса, ни барсук не могли испугать лошадь на таком расстоянии.

Джейми не стал тянуть кобылу вперед, вместо этого он повел ее по кругу. Лошадь повиновалась и охотно пошла в том направлении, откуда мы приехали.

Джейми подал Мурте знак отвести лошадей с дороги, вскочил в седло, наклонился вперед, вцепившись одной рукой в лошадиную гриву, понукая и что-то шепча ей на ухо. Она покорно дошла до места ее последней остановки, но здесь встала как вкопанная, снова мелко подрагивая, и уже ничто на свете не могло заставить ее двигаться вперед.

– Ну

ладно, – сказал Джейми, – иди куда хочешь.

Он повернул лошадь, и она направилась к полю. Желтые колосья хлестали ее по животу, но кобыла словно не замечала этого. Мы последовали за ними. Лошади спокойно шли вперед, время от времени лакомясь тучными колосьями.

Обогнув небольшой гранитный валун, я услышала впереди тревожный лай. Мы вышли на дорогу и увидели ощетинившуюся, черную с белыми пятнами сторожевую собаку. Она тявкнула несколько раз, и тут же из зарослей ольхи выскочила другая, очень похожая на первую, в сопровождении высокой, худощавой фигуры человека, завернутого в коричневый охотничий плед.

– Айен!

– Джейми!

Джейми бросил мне поводья моей лошади и поздоровался с зятем. Двое мужчин обнимались, хлопая друг друга по спине и смеясь. Успокоившиеся собаки прыгали вокруг них, виляя хвостами и путаясь в ногах лошадей.

– А мы вас ждали только к завтрашнему утру, – проговорил Айен. Он так и сиял от радости.

– Нам помог попутный ветер, – объяснил Джейми. – Хотя, по правде говоря, сам-то я этого не чувствовал. Это Клэр мне сказала.

Он бросил на меня насмешливый взгляд.

Айен подошел пожать мне руку.

– Дорогая невестка, – ласково сказал он и широко улыбнулся. Его карие глаза светились добротой и симпатией. – Клэр!

Он с чувством поцеловал мне руку и продолжал:

– А Дженни вовсю готовится к встрече, занимается уборкой и готовит. Сегодня вы наконец-то будете спать в своей постели. Она выбила и прожарила на солнце все матрасы.

– После трех ночей на море я усну и на полу, – сказала я. – Ну а как Дженни, дети, все здоровы?

– Да. И она ждет ребенка, – добавил он. – В феврале.

– Опять? – одновременно воскликнули мы с Джейми, вогнав Айена в краску.

– Бог мой, ведь Мэгги нет еще и года, – укоризненно произнес Джейми. – Ты что, не можешь остановиться?

– Я? – возмутился Айен. – Думаешь, это моя вина?

– Ну, если ты тут ни при чем, тебе следовало бы, по крайней мере, поинтересоваться, чья тут вина, – съехидничал Джейми, с трудом сдерживая улыбку.

Айен еще больше покраснел, яркий румянец на его лице в сочетании с гладко зачесанными каштановыми волосами сделал его удивительно симпатичным.

– Черт возьми, ты же понимаешь, что я имею в виду. Два месяца я спал отдельно от нее, вместе с малышом Джейми, но Дженни…

– Ты хочешь сказать, что моя сестра распутница?

– Я хочу сказать, что она такая же упрямая, как и ее братец, и всегда добивается, чего хочет, – ответил Айен.

Он сделал ложный выпад в сторону, затем назад и в шутку ударил Джейми в живот. Джейми со смехом согнулся пополам.

– Как только вернусь домой, я помогу тебе держать ее в руках.

– Правда? – скептически улыбнулся Айен. – А я призову всех соседей в свидетели.