Стрекоза второго шанса
Шрифт:
Рина мысленно обозвала себя идиоткой.
– Он спас Штопочку. И меня. И выстрелил в сына Тилля. А теперь на него объявили охоту!
Кавалерия кивнула. Несмотря на явный героизм Гамова, разглядывала она его без восторга.
– Про Штопочку я знаю. Про остальное тоже. Берсерки активно переговаривались в эфире, – сказала она, и Рине сразу стало легче оттого, что ничего не надо объяснять.
– И что сын Тилля? Он… – быстро спросил Гамов.
Кавалерия ответила не сразу.
– Трудно сказать. Вначале говорили, что убит. Потом проскочило, что ранен. Кажется, у него под курткой была защита, но арбалетный
– Уф! Хорошо! – выдохнул Гамов.
– Что хорошо? Что пробил?
– Что жив. Но не думаю, что по такому случаю Тилль меня простит, – сказал Гамов. Все же заметно было, что ему стало легче.
– Я тоже так не думаю, – кивнула Кавалерия. – Ну и что мне с тобой делать, Евгений Гамов? В ШНыр тебя не пропустит защита. К своим тебе тоже нельзя. И какой из всего этого следует вывод? – Тон Кавалерии возвысился. Очки описали в воздухе внушительную дугу.
«Учительская интонация – жуткая вещь. Это когда человек год за годом повторяет, что параллельные прямые не пересекаются, и потом ту же непререкаемость переносит на все остальное в жизни, никакое отношение к прямым не имеющее», – подумала Рина. Почему-то она вспомнила одну из своих школьных учительниц – негромкую женщину, упорную, как бульдог. Она никогда не забывала своих обещаний. Драчливых мальчиков заставляла писать объяснительные на полторы страницы: «Чем я руководствовался, когда плюнул в Борю». Уже к концу первой строчки несчастный хулиган обнаруживал, что понятия не имеет, чем он руководствовался.
Пока Кавалерия говорила, Гамов стоял, засунув руки в карманы, и притворялся, что ему все равно. Рина с сочувствием за ним наблюдала. Внезапно она вспомнила, что у Гамова дар абсолютного приспособления. К каждому он находит свой ключик. С кем-то он ласковый, с кем-то властный. С Кавалерией же он старается быть ершистым, потому что она любит сложных. Она не любит аккуратных, причесанных и правильных.
Гавр и Аль доели кошку и, сытые, купались в снегу, загребая его крыльями. При этом Аль ухитрялся, даже и резвясь, сохранять достоинство. Гавр же вел себя как бестолковый, но радостный барбос.
– Мы можем послать тебя на Дон, где разводим пегов. Временно, разумеется, пока все не уляжется. Но гиелу тебе придется оставить, – сказала Кавалерия.
– Нет! – упрямо заявил Гамов. – С Алем я не расстанусь!
– А я не расстанусь со своими лучшими кобылами, от которых собираюсь получить приплод, – хладнокровно ответила Кавалерия.
– Аль их не тронет! Я ручаюсь!
– Ручаешься ты, а не Аль. Сомневаюсь, что у него есть внятные планы на долгий отрезок времени. Едва ли он хорошо представляет, что сделает в следующую секунду, – непререкаемо отрезала Кавалерия.
По тому, как Гамов опустил глаза, Рина поняла, что все так и есть. Гиела есть гиела. Вряд ли Аль и Гавр с утра знали, что найдут и сожрут кошку. Но кошки уже нет. И нескольких ворон, возможно, тоже. А попадись им на глаза жеребенок – станут они любоваться его куцыми крылышками или предпочтут перевести эстетическое удовольствие в желудочное?
– Найди куда спрятать своего приятеля и возвращайся! – повторила Кавалерия.
Гамов не ответил. Он гикнул, подзывая Аля, разбежался, ухватился за стремя и вскочил в седло уже летящей гиелы. Прокрутил в руке арбалет и, пригнувшись к шее гиелы, погнал Аля к Копытово.
Кавалерия
– Красавец! Ловок, молод, смел. Но, как бы там ни было, ограды ШНыра ему не перелететь! – сказала она с сожалением.
– Он хороший, – робко подала голос Рина.
Кавалерия прижала к шее капюшон дубленки, мешая ветру заползать внутрь.
– И это возможно. Но перспектива обманчива. Чем ближе человек, тем он дальше. Потом снова ближе и снова дальше, и так до бесконечности. Главное, двигаться в направлении человека, а не от него, – тихо произнесла она. Рина ничего не поняла. Она поймала Гавра и снегом обтерла его морду. Потом ей пришлось обтирать себя, потому что Гавр ухитрился лизнуть ее в щеку, щедро поделившись если не самой дохлой кошкой, то воспоминаниями о ней.
– Ты знаешь, куда он направился? – спросила Кавалерия, кивая в сторону, куда улетел Гамов.
Рина подумала про водокачку. Это единственное место, куда Гамов мог полететь. Конечно, там холодно, но внутри можно укрыть гиелу, а возможно, и развести небольшой костер при условии, что дым не будет виден снаружи.
– Думаю: да, – ответила она осторожно.
Кавалерия склонила голову набок.
– Мне скажешь?
Рина виновато покачала головой.
– Это не мой секрет!
Кавалерия поняла все правильно.
– Ответ исчерпывающий, – произнесла она без гнева.
Глава 22
Анатомия выбора
Знаешь, чем фактическая правда отличается от истины? Правда: все знают, что некий супермен должен в три часа пойти на опасное задание, а в четыре вернуться. Но вот уже и пять, и шесть часов, а он не вернулся и к телефону не подходит. Все представляют себе героическую смерть. На самом же деле у него заклинило дверь в ванной, и он там сидит, как зайчик, потому что не хочет ее вышибать и портить новый ремонт. А телефон в комнате, разумеется, валяется. А вот это уже истина.
Луч налобного фонаря прыгал по сбитым ступеням, цепляя стены. Макар спускался по бесконечной лестнице, повторяя путь, по которому тогда провел их Ул. Был предрассветный час, когда больше всего хочется спать. Макар зевал. Ему было холодно. Эти два ощущения: холода и желание сна – перевешивали в данный момент все остальные. Никаких угрызений совести он не испытывал, только досаду. Если бы он облек эту досаду в слова, они прозвучали бы так: «Меня достало, что меня все достали!» Причем шныры, как казалось Макару, достали его даже больше, потому что берсерков он боялся сильнее, и на них не так легко было сорваться.
Спускался он долго, пока не добрался до коридора и до узкой, в восемь ступеней лестницы, ведущей к дубовой двери, за которой Митяй Желтоглазый когда-то работал над дополнительными фигурками к нерпи. Нашарив ее твердым и сильным лучом фонаря (батарею он заряжал всю ночь), Макар в нерешительности остановился. Ему пришло в голову, что сквозь дверь закладка ведьмарей его, возможно, и проведет, но как он поднимется по ступенькам назад? В прошлый раз это стало возможным, потому что он вытаскивал девчонок – стало быть, делал что-то не для себя, а вот как сейчас?