Стрекоза
Шрифт:
– Где? В Карелии? – удивленно переспросила я.
– Да-да! Место называется Лай…Лаайниккен, – еле выговорил название отец.
Мои глаза округлились от удивления. Я тут же вспомнила о том, как мы с Ником когда-то договаривались сбежать в Карельские леса, жить там дикарями, ловить рыбу в чистейших озерах и варить грибной суп на костре… Точно уже не помню, но было что-то в этом духе. Как же давно это было! Казалось, что не два года прошло с тех пор, а целая жизнь.
– Только представь, Дана! Природа, лес и озеро, которое с древних времен известно своей чудодейственной целительной силой, – не умолкал отец, – У хозяйки этого места, шаманки Анны, есть особый метод лечения душевнобольных. Она называет своих пациенток «сестрами Някке». Звучит странно и необычно, правда? Някке – это дух-хранитель одного из карельских озер, в которого там все поголовно верят. Он-то и дарует таким, как ты, исцеление. Так написано на их сайте.
– Някке? – переспросила я, широко улыбнувшись.
– Някке, – вполне серьезно ответил отец.
– Пап, вот скажи мне! Ты, взрослый, умный человек, веришь в то, что в озере живет дух по имени Някке?
– Бывают ситуации, когда человек готов поверить во что угодно.
Отец насупился, помолчал, потом встал, взъерошил свои волосы и снова заговорил::
– Это ведь не бесплатно, Дана Цены у них там, надо сказать, заоблачные. Но зато, наверняка, есть гарантия.Современные духи тоже требуют денег. В нашем мире за все платить, вот так-то…
Мы оба рассмеялись, и отец подошел ко мне и обнял меня за плечи.
– Не знаю, пап, – сказала я, заглянув отцу в глаза, – звучит так, будто это секта. Мутно все как-то. Меня там не расчленят?
Отец взял меня за руки и крепко сжал их, как будто через рукопожатие хотел передать мне свое воодушевление.
– Метод работает, это главное, Дана! Я читал отзывы реальных людей. У одного мужчины сестра была больна шизофренией. Так вот, недавно она вернулась оттуда полностью здоровой. На сайте даже интервью с ней есть.
– Пап, шизофрения не лечится. Ни один дух не способен избавить человека от неизлечимого недуга, – безразлично произнесла я.
– Ты сейчас говоришь нудно, как врач, Дана, – вздохнул отец, – мне тоже было сложно в это поверить, но та девушка сейчас живет обычной жизнью.
После этого отец приволок из кладовки большой чемодан и радостно проговорил:
– Завтра с утра выезжаем. Ехать туда часов семь, если не больше, поэтому будь готова отправиться в путь рано утром. Собери вещи сегодня, а лучше прямо сейчас.
– Хорошо, как скажешь, – послушно ответила я, а про себя подумала, – Ты же все равно от меня не отстанешь!
Когда отец ушел на кухню, я задумчиво уставилась в потолок. Возле переливающейся люстры летали черные стрекозы. Я зажмурилась, помассировала виски, потом достала из кармана телефон, задумчиво покрутила его в руках, нашла давно позабытый номер Ника и набрала сообщение:
«Привет! Не знаю, зачем пишу. Скорее всего, ты давным-давно удалил мой номер… Это Дана. Завтра я еду в Карелию. Отец везет меня на лечение к какой-то шаманке. Я сразу вспомнила о тебе…»
Через пару минут телефон завибрировал, и я вздрогнула.
“Я рад, что ты объявилась, Дана! Может быть, увидимся!”
Я вздохнула, подошла к книжной полке и достала из “Трех мушкетеров” потрепанное фото Ника. Улыбнувшись, я на пару секунд прижала фото к губам. Весенний ветер рвался в открытое окно, трепал мои волосы. Я открыла чемодан и начала небрежно кидать в него первую попавшуюся одежду из шкафа. Тогда я еще не знала, что там, куда я еду, одежда мне не понадобится…
Глава 2
Мы ехали долго – большую часть времени по трассе, а когда свернули на грунтовую дорогу, то мне стало казаться, что ей не будет конца. Но навигатор вел нас вперед. А потом у отца ни с того, ни с сего вдруг заглохла машина. Я открыла глаза и посмотрела в окно. По обеим сторонам дороги возвышался лес, все здесь было величественным, диким и безумно красивым. Но при этом мне было не по себе – грудь то и дело сжималась от страха и волнения. Я пыталась представить себе место, в которое мы едем. На сайте, который мне показал перед отъездом отец, было несколько красивых фотографий – озеро, скалистый берег и такой же, как здесь, высокий, загадочный лес. Вот только я никак не могла представить во всем этом природном великолепии себя.
Пока отец нервничал и пытался разобраться в причине поломки, открыв капот и ворча себе под нос, я вышла размять ноги и с наслаждением потянулась, вдохнула чистый лесной воздух полной грудью.
Вокруг было тихо. Но эта тишина была иллюзорной. Из лесной чащи слышался скрип деревьев, пение неведомых птиц и шорох листьев, а воздух был наполнен терпкими ароматами леса. Меня вдруг бросило в дрожь, хотя на улице было довольно тепло. Я поежилась и обхватила себя руками. Интересно, что будет со мной, когда мы доберемся до места, если уже здесь я трясусь и нервничаю от близости дикой природы? Я порылась в рюкзаке, нашла блистер с таблетками и проглотила одну.
Отец провозился с машиной несколько часов, но все же устранил поломку. За это время я успела поспать.
– Юность, проведенная в гараже не прошла даром! —торжественно произнес он, когда мотор все-таки завелся, – все-таки ничего в жизни не бывает просто так, все когда-нибудь пригождается.
– А я до последнего надеялась, что у тебя ничего не выйдет. Не хочу туда ехать! – мрачно ответила я, состроив недовольную мину.
Отец положил свою ладонь на мою руку и сжал ее.
– Дана, я делаю все это только ради тебя. Ты вернешься домой здоровой. Я верю в это. Пожалуйста, не впадай в уныние.
“Пап, ты веришь в несусветную чушь!” – так мне хотелось прокричать ему в ухо, но я не могла, мои лекарства полностью подчиняли себе волю. Я принимала их три раза в день и была больше похожа на сомнамбулу, чем на живого человека. И, судя по всему, отцу было удобно, когда я была именно такой – ленивой, слабой, безвольной. Вот и теперь я не смогла ничего ответить ему вслух, моей силы воли хватило лишь на то, чтобы повернуть голову к окну и смотреть, как мы оставляем за собой бесчисленное множество деревьев…