Стрела Габинчи

Орлов Алекс

– В прошлом году еще горели, а в этом решили масло экономить, – сказал один из стражников, когда они пересекали площадь.

– Как же, экономить! – усмехнулся второй. – Бургомистр это масло у себя дома экономит.

– А почему и в окнах света нет? – спросил Галлен.

– Окна ставнями закрыты. Как темнеет, так сразу все закрываются, иначе воры могут забраться. Поднесут лестницу – и уже в доме.

Когда свернули к гостинице, пьяный всхрапнул и повернулся на бок.

– А

этому хоть бы хны, – заметил один их стражников.

– Крепко набрался, – согласился второй.

У ворот «Белого быка» ярко светили два фонаря, а над крыльцом – еще два. Свет горел и в окнах нескольких апартаментов, отчего гостиница выглядела обжитой и уютной.

Под фонарями Галлен попросил стражников сгрузить пьяного у воротного столба, приветливо с ними попрощался и пошел искать конюха, к которому после мытья Бурта испытывал доверие.

Во дворе стояли два распряженных экипажа, привезших в гостиницу новых постояльцев, а возле них на соломе спали кучера.

Галлен прошел мимо них, спугнул у забора пеструю кошку и нашел конюха на конюшне, где при свете лампы он намазывал лошадям копыта дегтярной мазью.

– Ах вот ты где! – сказал кавалер, увидев здесь Бурта.

– О, ваш благородие! – обрадовался тот. – А я уж думал, вы куда-то подевались.

– Никуда я не подевался.

– Мы тут лошадок лечим, – пояснил конюх.

– Понятно, – кивнул Галлен. – Там тебе еще работа подвернулась.

– Какая же?

Конюх поставил чашку с дегтем и распрямился.

– У ворот пьянчуга лежит, нужно, чтобы он пришел в себя и смог поговорить со мной. Если сделаешь, с меня пять крейцеров.

– Сделаю, как не сделать! – улыбнулся конюх.

– Но он крепко пьян, – предупредил Галлен.

– Если живой, заговорит обязательно. Я секрет знаю.

– Хорошо, если так. Как готово будет, найдешь меня на кухне.

– У нас не кухня, у нас – рестарант, – с гордостью заметил конюх.

– Значит, в рестаранте, – согласился Галлен и направился к парадному крыльцу.

В гостевой зале было светло от полудюжины масляных ламп, которые не коптили из-за особого качественного масла, подвергавшегося кипячению с золой и длительному отстаиванию.

Такое масло могли себе позволить только в богатых домах, а очень многие обходились прогорклым жиром, чаще всего тем, который оставался на кухне.

За бюро стоял другой приказчик, но он сразу узнал в Галлене постояльца, хотя тот и был в прожженной шляпе и старой куртке.

– Желаете ужин, ваше благородие?

– Да, немного перекушу. Но лучше в рестаранте.

– Как будет угодно, – кивнул приказчик. – Пожалуйте, это здесь.

Он вышел из-за бюро и открыл перед Галленом широкую сосновую дверь. Кавалер вошел в просторный зал и огляделся.

Воздух здесь оказался свежим и почти не носил запахов кухни, хотя стук сковородок о плиту был слышен отчетливо.

Стоявший у стены приказчик тотчас подскочил к Галлену и, лишь скользнув взглядом по его шляпе, проводил на подходящее место за покрытым скатертью столом.

Галлен положил шляпу рядом и, откинувшись на спинку стула, спросил:

– Чем кормить будете?

– Извольте выбрать сами, ваше благородие, – произнес приказчик и положил перед кавалером пергамент в деревянной рамке.

– Что это? – спросил тот.

– Рестарантный перечень, ваше благородие. Здесь записаны блюда вечернего, утреннего и полуденного харчевания, а также напитки и соленые огурцы.

– Ага… – произнес Галлен и одобрительно кивнул. – Как в столице, значит?

– Именно так, ваше благородие. Ярсель город не последний, пора уже и нам приучаться.

– Согласен, – сказал Галлен. – Давай вот эту рыбу и свиной суп с клецками.

Приказчик ушел, а Галлен вытянул под столом ноги и стал рассматривать новых посетителей, которые, судя по всему, прибыли в гостиницу на стоявших во дворе экипажах.

Два купеческих семейства с детьми, на удивление послушными, ужинали степенно и неторопливо.

Главы семейств обменивались негромкими фразами, остальные молчали. Мамаши в чепцах с кружевными подкладками меняли перед детишками тарелки и что-то шепотом им подсказывали.

Позже Галлен догадался – делали замечания о том, как действовать столовыми приборами.

Откуда-то со двора вдруг донесся громкий крик, и все замерли, перестав жевать. Крик повторился, и снова стало тихо.

Догадавшись о его происхождении, Галлен улыбнулся и принялся за принесенный суп.

60

Не успел он покончить с первым блюдом, как в рестарант заглянул приказчик из гостевой залы.

Галлен тут же поднялся и вышел. На крыльце его ждал конюх в мокром, только что отмытом фартуке.

– Извольте, ваше благородие, прочухался он и даже ругается…

– Ну, пойдем посмотрим.

Они прошли через двор, потом мимо конюшни – до самого каменного забора, возле которого на выстланном соломой пятачке сидел мокрый и голый информатор. Бедняга трясся от холода, обхватив колени, и что-то бормотал.

Бурт, словно стражник, стоял рядом с ним, вооруженный черенком от лопаты, на котором висел фонарь.

– Эй, приятель! – позвал Галлен, останавливаясь рядом.

– А? – отозвался бродяга, повернувшись на голос.