Стрела, попавшая в тебя
Шрифт:
— Только не говори, что хранил Монике верность, — тихо рассмеялся Конрад.
— Так меня больше ни на кого не хватало! Она же ненасытная. Такое чувство, будто до меня ее никто не… — Микки грязно выругался, вызвав громкий смех у мужчин, внимательно слушающих его жалобы. — Эй! Я не шучу. Больше не могу пичкать себя «хреноподнимательными» таблетками.
— Даже до этого дошло? — Люк бросил на него лукавый взгляд. — Я, например, считаю Монику привлекательной. К тому же она интересна в общении, эрудирована.
— Так сам бы ее и обрабатывал, — нагло заявил Микки, сделал большой глоток вина и внезапно успокоился, будто не злился вовсе. — Теперь без шуток. Я не смогу долго улыбаться Фрейманам. Выдохся. Да и, похоже, блондинка начала что-то подозревать. Недавно пыталась прощупать меня и мой хрен заодно.
— Ты не поддался? — поинтересовался Конрад.
— Едва не завалил ее при всех на столе.
— Можешь не возвращаться в Лондон, — сказал Люк, положив себе в тарелку салат. — Все, что мог, ты сделал. Благодарю за помощь.
— Словами? — Микки игриво приподнял бровь, намекая, что ожидает признательность иного рода. — Шучу, — причмокнул он губами, заметив недовольство, промелькнувшее в глазах Люка.
— Как тебе удалось так ловко подобраться к бухгалтерии Майкла и Ребекки? — спросил Конрад.
— Они не запирают кабинет в доме, где хранят отчетность. Наивно доверяют друг другу. Вот я и воспользовался этой глупостью.
— Очень опрометчиво, но весьма полезно для нас, — Конрад отодвинул тарелку, не притронувшись к еде.
— Не голоден? — спросил Люк.
— Нет настроения.
— Зато мой аппетит не пропадает ни при каких обстоятельствах, — Микки ловко подцепил вилкой мясо с тарелки Конрада и переложил на свою. — Вина, — взмахнул он рукой. — Что теперь?
— Полина здесь, — ответил Люк, поднялся из-за стола и остановился у окна. — Значит, все идет по плану, — задумчиво проговорил он.
— Не вскроешь карты? — Конрад подошел к брату.
— Тебе известна моя цель. Стоит ли повторять?
— Не обязательно. Просто мне кажется, что ты напрасно…
Он не закончил, так как Люк взял его за плечо и крепко сжал пальцы, призывая к молчанию.
— Прости, — наклонил голову Конрад. — Не мне указывать тебе, как поступать.
— Именно, брат, — улыбнулся Люк, подошел к столу и поднял бокал. — С возвращением, Микки. — Он сделал глоток вина и, кивнув мужчинам, направился к двери.
— Натянут, как тетива, — прошептал Микки, глядя ему в спину. — За что он ее так любит?
— Ты же столько месяцев находился рядом с ней. Неужели не понял?
— Поверь, ничего необычного не нахожу, — честно признался Микки. — Симпатичная, нежная, красиво улыбается, острая на язык. Злая, но не мстительная. Страстная, любящая. — Прикусив губу, он усмехнулся. — Особенная. Как и все остальные женщины этой семьи. Знаешь, на самом деле мне нравится
— Почему при Люке постеснялся сказать об этом?
— Он не поймет, — нахмурился Микки.
— Ты влюблен?!
— Нет, конечно! Черт! — вскочил Микки и прошелся по комнате. — Не влюблен, — уже уверенно произнес он. — Но мне жаль ее… она расстроится, когда я не вернусь. Будет плакать.
— Этого не избежать. Женщины всегда плачут, когда не получают желаемое.
Конрад выглянул в окно, наблюдая за тем, как «Мерседес» подъехал к парадному входу и из него вышел Жак Руа, шеф охраны Люка, терпеливо ожидая, когда босс спустится вниз. Затем он заботливо открыл перед ним дверцу, огляделся и быстро устроился на переднем сиденье. Автомобиль медленно тронулся и исчез за углом дома.
— Конни, а ты когда-нибудь любил?
— Семейство Фрейманов оказало на тебя плохое влияние, — злобно улыбнулся Конрад. — Ты стал сентиментальным, и это не к лицу мужчине. Поэтому я сделаю вид, что не слышал этого тупого вопроса. К тому же ты знаешь ответ.
— Знаю, — согласился Микки. — Мы же дружим с детства, и я был свидетелем всех твоих отношений.
— Каких отношений? — удивился Конрад.
— Ты все верно понял. Я говорю о серьезных отношениях, которых у тебя никогда не было. Ты ни одну не любил.
— А стоило?
— Вспоминая твоих пассий, не вижу достойной. Только Полина разве что удовлетворяет всем критериям. Но с ней у тебя ничего не получилось бы, слишком уж вы разные. Она — чувственная и благородная, ты — беспринципный и холодный. Хотя я помню, каким довольным ты был, когда уложил ее в постель. Даже счастливым. Признайся, она могла быть…
— Уймись, — прервал друга Конрад. — И не вздумай сказать об этой интрижке Люку. Он меня с землей сровняет, узнав, что я был любовником Полины.
— Я похож на идиота? — возмутился Микки. — Мне кажется, за много лет дружбы с тобой я прекрасно усвоил, когда и с кем, но главное, о чем нужно говорить, — он подошел к Конраду и хлопнул его по плечу. — Знаешь, я рад, что у меня нет братьев. О сестрах и вовсе не говорю, потому что с ними одни хлопоты.
— У тебя есть кузены, — напомнил Конрад.
— С которыми я в последний раз общался, когда мне исполнилось восемнадцать, — Микки прищурился, словно что-то вспоминая. — Помнишь Габи?
— Дочь твоего дяди? Блондинка с отличной фигурой? Та, которую ты поимел в спальне своего деда?
— Да, — причмокнул губами Микки. — Признаюсь, я еще не раз залез бы к ней в трусики. Кузены — это, конечно, хорошо. Особенно кузины. Но иметь родных братьев и сестер… Глядя на вас с Люком, я благодарю небо за то, что у меня никого нет. Это ужасно — быть всегда на вторых ролях.