Стрела в сердце
Шрифт:
Рован стоял, облокотившись о лук, и наблюдал эту трогательную сцену с печальной улыбкой, которая погасла, когда Алан похлопал его по плечу, потом повернулся и ушел. На шесте посреди поля висела, дрожа, стрела, воткнутая в дерево около верхушки. Веревка, прежде державшая птицу, болталась на ветру. Она была ровно пополам разрезана стрелой. Причем не одной, а двумя. Две стрелы были пущены в кожаный шнур. Он разорвался не случайно — Рован освободил голубку. Он пожертвовал своим шансом быть победителем дня ради демонстрации своего сострадания к бессловесному существу.
Он был не прочь натянуть лук и послать стрелу
Тогда спрашивается — зачем он сделал это? Почему?
Глава 4
Жиль поднялся и, повернувшись лицом к гостям, вскинул руки, прося тишины. Когда гости перестали удивляться высокому мастерству Рована и затихли, он заговорил.
— Друзья мои, — начал он глубоким и торжественным голосом, — мне редко приходилось быть свидетелем такой меткости, которая только что была нам всем в назидание продемонстрирована. Но никогда, я повторяю, никогда я не встречал такого яркого примера галантности и милосердия. Каким нужно быть сильным человеком, чтобы отбросить желание выиграть, когда победа была почти в руках. Только исключительный человек может пойти на это, проявляя лишь заботу о чувствах леди.
Кэтрин бросила снизу вверх на мужа быстрый взгляд. Он улыбнулся ей и продолжал:
— Я вижу, дорогие друзья, взгляд моей жены, призывающий произнести имя человека, который должен быть сегодня победителем. Я видел тот момент, когда Рован де Блан, вняв молчаливым мольбам ее исключительного и нежного сердца, принял достойное решение.
Кэтрин опустила ресницы, затем быстро посмотрела на Рована, все еще стоявшего на арене. Неужели это правда? Но вопрос вылетел у нее из головы, когда она услышала продолжение речи мужа.
— В ознаменование этого исключительного доказательства высокого спортивного мастерства, вследствие моей личной признательности и с вашего высочайшего разрешения, — торжественно продолжал Жиль, — я награждаю Рована де Блана титулом короля турниров этого дня со всеми вытекающими из этого почестями и привилегиями, соответствующими положению.
Толпа выразила свое одобрение аплодисментами и криками «ура». Жиль присоединился ко всем, аплодируя и повернувшись в сторону Рована. Шум долго продолжался, а когда стал затихать, Жиль протянул к нему руку, призывая подойти и получить приз.
Алан протянул руку, чтобы взять у Рована лук сделав в это время какое-то веселое замечание. Рован сильно покраснел и пошел к трибуне. Кэтрин показалось, что он с неохотой собирается принять награду. Она хотела бы знать, отчего он чувствует себя неуютно — оттого, что ему пришлось проявить слабость, идя навстречу капризам женщины, или он предпочел бы получить награду за более справедливую победу?
Какая разница! Сейчас ей нужно подняться и взять лавровый венок. Она было уже хотела спуститься по ступенькам, но Жиль остановил ее и сделал знак Ровану подняться. Рован поднимался медленно и осторожно. Им овладело какое-то уныние и недоумение. Он не знал, откуда взялось внезапное желание освободить птицу. Он смотрел на Кэтрин Каслрай, видел боль и отчаяние на ее лице и знал, что сейчас сделает. Казалось, между моментом осознания ее чувств и его внезапным действием не было никакого промежутка.
Ему это не нравилось. Он не хотел этого чертова лаврового венка, не хотел быть так близко к ней, ни сейчас, ни вообще, когда понял, что с ним случилось. Ему хотелось принять ванну, массаж из ловких рук Омара, который снимет шейные судороги и, может быть, выбьет дурь из его мозгов.
Она шла к нему, держа лавровый венок в руках. Рован был слишком высок, она не собиралась тянуться к его голове, чтобы водрузить этот трижды проклятый венок, в то время, пока он будет стоять на коленях и пялиться на нее, как деревенский остолоп.
Тихо вздохнув, он опустился на одно колено. Это, наверное, и была позиция, которую он заслужил. У ее ног.
— Я должка поблагодарить вас, — сказала она, водрузив зелень ему на голову с рассыпавшимися волнами волос. — На самом деле, с вашей стороны было очень любезно то, что вы совершили, — будь то ради меня или по какой-то своей причине.
Он поднял на нее глаза.
— Ничего особенного в этом не было, мадам Каслрай.
— Вы рисковали своей короной короля турнира. Я думаю, это кое-что значит для вас. А на самом деле ваша жертва вам ничего не стоила. Ну что ж, ветры фортуны всегда с вами.
— Я могу только согласиться, — сказал он, скривив в улыбке рот. — Поступить по-другому было просто неучтиво.
— И не могли иначе, не так ли? — она сделала движение, словно собираясь уйти.
— Что? — мягко спросил Рован, а его взгляд устремился на ее губы. — А поцелуй за победу?
Ей пришлось встать на один с ним уровень, поскольку сам он был неподвижен.
Он видел в ее движениях смесь презрения и необходимости уступить. Увидев в ее глазах все это, он вернул себе самообладание. Но все же в нем вдруг засело томительное любопытство: как бы она выглядела, если бы поцелуй состоялся по ее собственной воле и желанию. Прикосновение ее губ к щеке не смогло изгнать из памяти эти своенравные мысли. Губы были холодными, словно льдинки, но все же они послали тепло, передавшееся ему. Как бы он хотел согреть эти губы, поставить ее на колени рядом с собой и…
Он сошел с ума. Она была леди и женой другого человека. Она была той женщиной, из-за которой так или иначе умер его брат. Он ни за что не попадет в сети ее очарования. Никогда, но если бы он смог!
Облака, предвещавшие дождь, рассыпались, сопровождаемые грохотом грома и каплями дождя. Несколько низко плывущих облаков осталось, и солнце светило сквозь них то ярко, то снова тускло. Гости брели к дому, чтобы освежиться перед барбекью. Позже они разбрелись по лугу, за ними шли слуги с тарелками для еды и стаканами сидра и вина. Наконец все устроились маленькими группами по возрастам и интересам, удобно раскинувшись в креслах под деревьями. Запахи жареной говядины и свинины, пряных бобов, картофельного и яичного салатов, тушеных яблок, груш, маринованных огурчиков и приправ, пирогов смешались с резким запахом дыма и специфичным запахом листьев, уже начинающих менять окраску. У подножия леса высокие стебли золотых шаров, низкие анютины глазки и лавандовые астры смешались с виноградной лозой и красотой розового утра. Пересмешники и кардиналы перелетали с дерева на дерево. Нежные крылышки желтых и оранжевых бабочек порхали над травой.