Стрела в сердце
Шрифт:
— Тогда давайте будем врагами.
Кэтрин подумала, что ее слова имели слишком уж откровенный оттенок, что нельзя было отнести к хорошим манерам, но отречься от них уже было невозможно.
По его нахмуренному благородному лицу было видно, что эта встреча не принесла Ровану удовлетворения.
Наступившее утро было не слишком удачным для состязаний по стрельбе из лука. Голубовато-серое темное небо обещало дождь. По небу бродили грязноватые облака, а сплошной туман искажал солнечный свет, делая видимость неопределенной. Легкий ветер, колыхавший парусиновую крышу трибуны и траву
Кэтрин вооружилась маленьким шифоновым шарфиком цвета слоновой кости — знаком ее сегодняшнего расположения. Сразу же после завтрака она подарила его Сэтчелу. Он, возможно, и станет чемпионом, так как, подобно индейцам, часто охотится на оленей с луком и стрелами.
Она даже не ожидала, что он будет настолько тронут этим жестом.
— Я не подведу вас, мэм! — Лицо его покраснело, как у индюка, а голос охрип от волнения.
— Я уверена, вы победите, — ответила она, привязывая шарф к предплечью.
— Я им задам такого, что они убегут с поля, поджав хвосты. Особенно это касается иностранца.
Она бросила на этого громадного человека короткий взгляд, спросив:
— Вы не любите Рована де Блана?
— Спрашиваете! Он слишком уверен в себе.
— Я согласна с вами, — мягко сказала Кэтрин.
— Не беспокойтесь, я присмотрю за ним, — важно кивнул Сэтчел.
— Хорошо, — ответила она.
— Хорошо.
Уже с трибуны Кэтрин наблюдала за здоровяком, шагавшим по полю взад-вперед. Он размахивал руками, демонстрируя шелковый шарфик, развевающийся как флаг и гордо, и радостно улыбался, словно ребенок, получивший новую игрушку.
Позади нее послышались шаги. Это был Льюис. Он наклонился и зашептал ей на ухо: «Я понимаю ваш выбор на сегодня, дорогая, но не думаете ли вы, что не надо было так явно давать ему советы?»
— Почему же? — спросила Кэтрин, едва взглянув снизу вверх на его тонкое лицо и серебристые волосы.
— Его сегодняшнее поражение будет для вас не столь оскорбительно.
— Почему вы думаете, что он проиграет сегодня? — резко спросила она.
— Частная информация. Из авторитетных источников мне сообщили, что де Блан вырос с луком в руке, лесник его отца, бывший браконьер, передал ему свое мастерство.
— Я должна была бы знать об этом, — Кэтрин закрыла глаза, плотно сомкнув веки.
— Знали бы, если бы спросили меня. Я даже поставил на него, так я уверен в его доблести.
— Поставили, вместо того, чтобы продемонстрировать свое мастерство? — Его высокомерный тон действовал ей на нервы.
— О, ни одному леснику не давались указания учить меня. А спорт для моего отца всегда имел привкус низшего общества. Кроме того, я не теряю времени на бесполезные занятия.
— Итак, вы признаете, что не пара Ровану де Блану?
— Если вам так нравится. На свете существуют более важные признаки мужественности, нежели обыкновенные спортивные достижения.
— А, тогда вы равны ему по уму, — предположила она.
Страдальческая гримаса исказила его надменную улыбку.
— По крайней мере, я так считаю.
— Очень в этом сомневаюсь, — задумчиво сказала она, позволив своему взгляду поискать, а затем найти человека, о котором они говорили.
— Вы делаете мне больно, — пожаловался Льюис. — Я никогда не думал, что вы такого невысокого мнения о моем интеллекте.
— Это не так, — вяло посмотрев на него, она отвернулась.
— Вы такого высокого мнения о де Блане? Интересно!
— Я определенно его уважаю, да. На вашем месте я бы не стала его недооценивать.
Его тонкие губы раздраженно скривились.
— А, он победил вас в споре. Но это еще не доказательство его ума и проницательности.
Она равнодушно приняла его обиду.
— Он здесь не ради игр, насчет этого вы были правы. Он находит, что в смерти Теренса очень много странного.
— А уж это не мое дело, — сказал племянник мужа, но его брови нахмурились, когда он, в свою очередь, отыскал взглядом высокую фигуру де Блана.
— Я только подумала, что вы должны это знать, — ответила Кэтрин; понизив голос, так как к ним подходил Брэнтли Хэннон.
Муж Мюзетты, как всегда, вежливо улыбался, но выглядел рассеянным, словно что-то вычислял в уме. Он быстро заговорил:
— Кто-нибудь из вас видел Мюзетту?
— Сегодня утром нет, — ответила Кэтрин. У Мюзетты не было привычки спускаться к завтраку, предпочитая, чтобы ей приносили поднос в комнату. Она завтракала в постели. Затем, когда ей хотелось, одевалась и приводила себя в порядок.
— Мы договорились вчера вечером сесть вместе, но я что-то не найду ее…
— Я думаю, она забыла.
— Я тоже в этом уверен. — Он отошел, оглядываясь по сторонам.
Кэтрин глазами прошлась по полю. Перри Блэкстоуна тоже не было видно. Неблагоразумно с их стороны отсутствовать одновременно и так откровенно! Взгляд Льюиса также блуждал по полю. Неодобрительно прищелкнув языком, он удалился, по-видимому, искать прогульщиков.
Состязания начались вовремя.
Первым заданием было попадание в мишень с нарисованным глазом быка с расстояния ста шагов. Сэтчел стрелял первым. Он послал в мишень все три стрелы, они ее проткнули, но, к сожалению, в «яблочко» не попали. У Алана в мишень попали только две стрелы. Остальные участники ничем не отличились, пока не подошла очередь Рована. Все его стрелы разместились так близко одна к другой в самом центре, что их можно было принять за одну.
Остаток утра прошел в той же тягостной атмосфере. Рован попал в качающуюся мишень каждой из трех стрел. Затем он всадил все стрелы из своего колчана в ряд сидящих мишеней намного быстрее, чем пересыпался песок в песочных часах. Стреляя на скаку из седла, как индеец западных равнин, он попал в набитое чучело, бывшее мишенью. Из пяти попыток пять раз каждая стрела попала в красное сердце.
Наконец, наступила очередь последнего состязания.
Этот вид пришел из средневековья, а мишенью для этого случая должна быть живая птица яркой окраски, традиционно — редкий и ценный попугай. А в Аркадии он был заменен голубем.