Стрела времени (сборник)
Шрифт:
На обратном пути я нарочно снова проехал мимо Белого дома — и на этот раз в освещенном окне, крайнем к востоку, был виден чей-то силуэт. Высокий, худой, сутулый человек стоял с опущенной головой — так и чувствовались в нем безмерная усталость и в то же время сила духа, и воля, и величие. Я был убежден, что это он, но не могу утверждать с полной уверенностью, что видел президента: я человек правдивый и в жизни слова не приврал.
Под деревьями меня ждал майор, и я разинул рот: рядом стояла летающая машина.
— Сэр, —
Майор прервал меня, улыбаясь и поглаживая бороденку
— Очень просто Я встал у двери и передвинулся во времени, — он похлопал по черному ящику на своем седле, — назад, к тому моменту, когда еще не было даже Смитсоновского музея. Потом я взял ящик под мышку, сделал несколько шагов вперед, снова повернул рычаг, передвинулся на нужное время в будущее и оказался около летающей машины. Таким же способом я и вышел вместе с ней — лошадь вытащила ее сюда на полозьях.
— Так точно, сэр, — ответил я. Я решил, что буду вместе с ним дурака валять, пока ему не надоест, хотя никак не мог понять, как же он все-таки вынес эту летающую машину.
Майор ткнул пальцем вперед.
— Я осмотрел местность, — сказал он. — Земля здесь очень твердая и каменистая.
Он повернулся к своему черному ящику, установил циферблат и нажал кнопку.
— Теперь здесь парк. Это примерно сороковые годы будущего века.
— Так точно, сэр, — ответил я.
Майор показал мне на узенькое горлышко сбоку машины.
— Заправь ее, — сказал он, я отвязал один кувшин, откупорил его и начал выливать в горлышко. Судя по звуку, там было совсем пусто, и из горлышка вылетело облачко пыли. Бензина влезло не очень много, всего несколько кварт, и майор начал отвязывать остальные кувшины.
— Привяжи их к машине, — сказал он, и пока я это делал, он шагал взад-вперед, бормоча про себя: “Чтобы завести ее, нужно, по-моему, просто повернуть пропеллер. Но ей нужно будет помочь подняться в воздух”. Он все ходил и ходил, теребя свою бороденку, а потом кивнул головой.
— Да, — сказал он. — Этого, наверное, будет достаточно.
Он остановился и поглядел на меня.
— Нервы у тебя в порядке, мой мальчик? Рука тверда?
— Так точно, сэр.
— Хорошо, сынок. Летать на этой штуке должно быть нетрудно. Главное, скорее всего, — это держать равновесие.
Он указал на что-то вроде седла впереди машины.
— Я думаю, нужно просто лечь на живот, опираясь на это седло: оно соединено тросами с рулем и крыльями. Переваливаясь из стороны в сторону, ты сможешь управлять машиной.
Потом он показал на какой-то рычаг.
— А это нужно поворачивать рукой, чтобы подниматься выше или опускаться ниже. Вот и все, насколько я могу судить, а если я упустил какую-нибудь мелочь, Ты в воздухе попробуешь так и сяк и сам сообразишь, что нужно делать. Ну как, мой мальчик, сможешь лететь на ней?
— Так точно,
— Прекрасно, — сказал он, ухватился за один из пропеллеров сзади машины и принялся его поворачивать. Я взялся за другой, но ничего не получалось: они только скрипели, как заржавленные. Но мы все крутили сильнее и сильнее, и скоро машина кашлянула.
— Давай, мой мальчик, давай! — заорал майор, и мы взялись за дело с новыми силами, и теперь машина кашляла каждый раз. Наконец мы так крутанули пропеллеры, что чуть сами не взлетели, — и тут машина, кашлянув, тут же кашлянула снова, еще и еще раз и уже не переставала кашлять, как будто чем-то подавилась. Потом она вроде как прокашлялась, чихнула, но не остановилась, а заработала гладко и ровно. Пропеллеры вертелись, сверкая в лунном свете, так быстро, что их почти не было видно, а летающая машина отряхнулась, как мокрая собака, и из всех ее частей вылетели облачка пыли.
— Отлично, — сказал майор и чихнул. Потом он связал вместе поводья наших лошадей, и получился один длинный повод. Он поставил лошадей впереди машины и сказал:
— Залезай, мой мальчик. У нас сегодня ночью еще много дел.
Я лег в седло, а он забрался на верхнее крыло и лег там ничком.
— Берись за рычаг, а я буду держать повод. Готов?
— Так точно, сэр.
— Пошел! — крикнул майор, дернув за повод, и лошади тронулись, опустив головы и зарываясь копытами в землю. Летающая машина запрыгала по траве на своих полозьях, но скоро выровнялась и заскользила вперед гладко, как санки по укатанному снегу. Лошади подняли головы и перешли на рысь, а мотор пыхтел себе и пыхтел.
— Труби “вперед”, — сказал майор, я вынул из-за спины свою трубу и затрубил. Лошади налегли, и мы заскользили так быстро, что делали, наверное, миль пятнадцать, а то и двадцать в час.
— Теперь “атаку”! — заорал майор, и я протрубил “атаку”. Копыта барабанили по дерну, кони храпели и ржали, мотор пыхтел все чаще и чаще, сзади завывали пропеллеры — и вдруг оказалось, что трава в добрых пяти футах под нами и повод тянется вниз. Потом — на секунду я испугался — мы обогнали лошадей, проскользнув прямо над ними, и они остались позади, а майор, бросив повод, завопил:
— Рычаг на себя!
Я налег на рычаг, и мы взлетели в воздух, как ракета.
Я вспомнил, что говорил майор о том, чтобы попробовать так и сяк, и немного отпустил рычаг. Машина вроде как выровнялась, и мы продолжали лететь — так быстро, как мне сроду не приходилось ездить. Здорово было. Я глянул вниз, а там простирался Вашингтон — он был куда больше, чем я думал, и огней там светилось столько, что хватило бы на весь мир. Горели они ярко, совсем не так, как свечи или керосиновые лампы. В стороне, ближе к центру города, виднелось несколько красных и зеленых огней, они были такие яркие, что освещали даже небо.