Стрелец (сборник)
Шрифт:
– Тише... – шептала жена. В соседней комнате спали мать и сын, и жена боялась, что они услышат.
Костя пытался вести себя тише, но от этого еще больше желал жену. И она тоже обнимала его руками и ногами, чтобы стать одним.
Мать за стеной злобно скрипнула диваном. Дочь любила ее врага, и мать воспринимала это как предательство.
Договорились, что Катя позвонит сама. Она его найдет.
Последний разговор был таким:
– Вы женаты? – спросила Катя.
– Вовсю... –
– А чем вы вообще занимаетесь?
– Ничем. Живу.
– Это хорошо, – похвалила Катя. – Я позвоню...
Костя ждал звонка постоянно. Он предупредил тещу, что ему должны звонить с выгодным предложением. Теща тоже стала ждать звонка. Они превратились в сообщников. Вернувшись с работы, Костя пересекался с тещей взглядом, и она медленно поводила головой. Дескать, нет, не звонили...
Это свидетельствовало по крайней мере о трех моментах. Первый – Катя замужем, второй – у нее куча дел, и все неотложные. Третий – основной – Костя ей не понравился. Не произвел впечатления.
«А в самом деле, – прозрел Костя. – Зачем я ей? Вовсю женатый, нищий. Какой с меня толк? Я могу быстро бегать и далеко прыгать, но эти качества хороши при охоте на мамонта. Сегодня мамонтов нет. Хотя ученые пообещали воссоздать. В вечной мерзлоте нашли хорошо сохранившиеся остатки. Возьмут клеточку, склонируют и пересадят в слона, вернее, в слониху. Родится мамонт. Он будет живой, но один. И поговорить не с кем».
Сегодняшние девушки – другие. Это раньше: спел под гитару – и покорил. А Катя – человек действия: поставила задачу – выполнила. В красивый хрупкий футляр заключен четкий, отлаженный инструмент. Не скрипка. Скорее, саперная лопата, выполненная Фаберже.
Костя не набрал козырей, поэтому она не позвонила. Он все понимал, но не мог отделаться от ее желудевых глаз, от опущенных уголков рта, как будто ее обидели. Когда взял ее руку в свою – тут же испугался, что повредит, сломает, – такая хрупкая, нежная была рука, будто птенец в ладони...
Костя перестал ждать звонка. И тогда она позвонила. Это случилось в десять часов вечера. Когда шел к телефону – знал, что это она. Он собрался задать вопрос, содержащий упрек, но не успел.
– Завтра едем смотреть дачу, – сказала Катя, – в десять часов утра.
– Здравствуй, – сказал Костя.
– Здравствуй, – ответила Катя. – Значит, в десять, возле моего подъезда.
– Ждать внизу? – уточнил Костя.
– Лучше поднимись. Квартира двадцать. Четвертый этаж.
Костя молчал. Он мгновенно все запомнил.
– Поездка возьмет у тебя два часа.
Костя принял к сведению.
– До свидания, – попрощалась Катя и положила трубку. Костя понял, что отношения она складывала деловые. Вызвала машину на два часа. Заплатит по таксе. А какая у нее такса? Скорее всего средняя: не большая и не маленькая.
Деловые – пожалуйста. Лучше, чем никаких. Костя готов был не показывать ей своих чувств.
Раньше, в прежней жизни, Костю интересовал результат отношений, конечная стадия. А сейчас был важен только процесс. Он готов был отказаться от результата. Главное, чтобы Катя ничего не поняла. Не увидела, что он влюблен, а значит – зависит. Иначе растопчет. Или выгонит.
Дверь открыл муж.
«И она с ним спит?» – поразился Костя. Муж был никакой. Без лица. Сладкая какашка.
...Позже Катя расскажет, что он преподавал в институте, где она училась, вел курс изобразительного искусства. Он столько знает. И он так говорит... Золотой дождь, а не лекция. Катя им восхищалась. А сейчас он – директор аукциона. Все самое ценное, а значит – самое красивое проходит через его руки. Через его руки протекает связь времен: восемнадцатый век, девятнадцатый век, двадцатый.
– Он богатый? – спросит Костя.
– Какая разница? – не ответит Катя. – Я все равно не люблю жить на чужие деньги. У меня должны быть свои...
Муж открыл дверь и посмотрел на Костю, как на экспонат. И тут же отвернулся. Не оценил.
– Катя! – крикнул он. – Шофер приехал!
– Сейчас! – отозвалась Катя. – Пусть внизу подождет...
Костя успел зацепить взглядом богатую просторную прихожую со стариной и понял, что это – другой мир. Из таких квартир не уходят.
Костя спустился и захотел уехать. Он не любил чувствовать себя обслугой.
Включил зажигание, но машина закашляла и не двинулась с места. Пришлось поднять капот и посмотреть, в чем дело. Ни в чем. Просто машина нервничала вместе с Костей.
Катя спустилась вниз. На ней было голубое пальто-шинель с медными пуговицами.
Вырядилась, подумал Костя. И тут же себя поправил: почему вырядилась? Просто оделась. У нее хорошие вещи, в отличие от его жены. Это у бедных несколько видов одежды: домашняя, рабочая и выходная. А богатые всегда хорошо одеты.
Катя молча села. Она была не в курсе Костиных комплексов. Молча протянула ему листок, на котором старуха нарисовала схему. Все действительно оказалось очень просто: прямо и через полчаса направо.
Въехали в дачный поселок. Как в сказку. Позади серый город, серая дорога. А здесь – желтое и багряное. Дорогие заборы на фундаментах. Но вот – деревянный штакетник, а за ним барская усадьба из толстых бревен с большими террасами.
– Какая прелесть... – выдохнула Катя. – Дом с мезонином.
– А что такое мезонин? – спросил Костя.
– От французского слова «мэзон» – значит дом. А мезонин – маленький домик.
– Откуда вы знаете?
– Я закончила искусствоведческий. Но вообще – это знают все.