Стрелецкая казна
Шрифт:
Хм, умен настоятель. Анализировать и делать выводы в эти времена могли далеко не все — единицы, продвинувшиеся благодаря уму своему, а не происхождению боярскому или княжескому.
— Так что стряслось — уж прости, не знаю, как тебя называть, настоятель?
— Мое упущение, не хотел раньше времени называться — отец Кирилл. А беда вот какая. Объявилась в наших местах шайка разбойничья. До поры до времени не трогали монахов и послушников, а с лета нападать стали. Поедут монахи в город за провизией, за свечками — а они тут как тут. Оберут до
— Понял я, отец Кирилл. Горю вашему помочь можно.
Я замолк, пытаясь сообразить — не предвидится ли у купца Крякутного дальних поездок, где понадобится моя помощь? Настоятель понял мое молчание по-своему.
— Небогат монастырь, однако же по трудам праведным и плата будет.
— Не о плате я сейчас думаю. Мне с нанимателем моим обговорить надо — все же не на себя работаю, хозяин у меня. Отправляйся к себе, отец Кирилл. Как смогу — сразу к вам в монастырь приеду. Найдется в монастыре два-три крепких монаха, которые оружие в руках держать могут?
— Двое найдутся, остальные больше Божьим словом.
— Договорились, жди.
Время выкроить удалось через десять дней. Иван сначала отпускать не хотел, но, узнав, что речь идет о помощи монастырю, согласился.
Собравшись, я попрощался с Леной и выехал на коне. Дорога шла по-над Волгой, потом сворачивала в сторону Гремячего ручья. Я прибыл в монастырь к вечеру — хорошо, что летом темнело поздно.
На стук в двери открылось маленькое оконце в воротах. Выглянувший монах, видимо, был предупрежден и, едва я представился Юрием, открыл ворота, настороженно осмотрел поляну за моей спиной.
Два послушника приняли лошадь и повели в конюшню, а монах проводил меня к настоятелю. Мы сердечно поздоровались.
— Заждался, думал — не приедешь.
— Слово дал — как не приехать!
— Похвально, услышал Господь наши молитвы и послал тебя в помощь. Что делать думаешь?
— Для начала — переночевать, а с утречка дай мне тех двух монахов, что знают, за какой конец меч держать. Хочу посмотреть, каковы в деле они, прошу освободить их от работ.
— Кроме церковной службы, — тут же уточнил настоятель. Меня отвели в молельную келью. Было здесь не по-летнему прохладно, тесно, скромно.
А утром я проснулся от колокольного звона. В монастыре началась служба. После нее меня пригласили в трапезную, представили. Я позавтракал вместе с братией и вышел во двор.
Ко мне подвели двух монахов. С виду — чистые разбойники: оба здоровенные, кулачищи что моя голова.
— Федор, Василий, — представились оба.
— Есть место поукромнее?
— Как не быть — на заднем дворе.
Придя туда, я поставил против себя Федора.
— Бей!
— Зашибу, — честно предупредил здоровяк. — Бей!
Я еле успел увернуться от кулака. Неплохо, но защиты пет. Кулак летит на меня, а живот открыт.
— Бей еще!
Снова кулак летит на меня. Подпрыгнув под него, я ударил в Федора в живот. Несильно, но чувствительно. Монах хватанул раскрытым ртом воздух, но быстро пришел в себя.
Я объяснил обоим, что нанести вред врагу — хорошо, а остаться при этом живым и невредимым самому — просто замечательно, и показал Федору его ошибку. Провел кулачный бой с Василием. Он быстро усвоил урок с Федором и ударить себя не позволил.
После мы попробовали схватку на палках, имитируя мечи. Неважно — можно сказать, плохо. Удары сильные: если такой молодец попадет мечом — развалит надвое, но техники никакой. А фехтовать — мечом ли, саблей ли — за пару дней не научишь. Вот топоры бы им боевые или секиры!
— Есть в монастыре топоры или секиры?
— Должны быть, сейчас у ключаря спросим. Они ушли и вскоре вернулись. Один нес в руке секиру просто скандинавского вида, не иначе трофей, второй — здоровенный топор-клевец.
Я взял из поленницы несколько поленьев, швырнул в Федора.
— Бей!
Удар — и только щепки полетели. Швырнул в Василия — он тоже успел отбить. Так явно лучше, чем палками. Таким молодцам рубящее оружие — самое то! При их силе, помноженной на скорость тяжелого оружия, никакие доспехи противника не спасут. Да и отбить в бою секиру даже мечом очень затруднительно, а иногда и невозможно.
— Кольчуги есть?
— Есть, токмо на нас не налезают.
Понятно, на наших молодцев надо делать специально. Сейчас это просто невозможно — долго очень.
Я уже придумал, как выманить на себя банду. Надо выехать из монастыря на повозке в сторону Нижнего, как всегда делают монахи. Мне, чтобы не выделяться, тоже надо надеть рясу послушника. Оружие — в телегу, слегка прикрыть сеном. Вот щиты брать нельзя — их сразу видно, шлем на голову тоже нельзя. Кольчугу свою я взял — ее под рясой не видно. А там уж как повезет.
Я рассказал про план Федору и Василию. Им моя задумка понравилась, и я направился к настоятелю. Отец Кирилл был не в восторге оттого, что я надену рясу, но вынужден был согласиться.
Свободных дней у меня было немного, поэтому выезжать решили завтра утром. Выехали на пустой желудок: есть перед боем — плохо, при ранении в живот шансов выжить у сытого значительно меньше.
В телегу положили оружие — саблю, секиру, топор. Когда выехали, я предупредил монахов:
— Вы, главное, слушайте меня и прикрывайте мне спину, от меня не отрывайтесь. И еще: что бы ни происходило — не пугайтесь.
— Ты нас, Юрий, не пугай.
Мы отдалились от монастыря на версту, и, когда телегу затрясло на корнях деревьев в глухом лесу, на дорогу перед нами вышли разбойники. Именно — спокойно вышли, а не выбежали. Уверенные в своей силе: как же, на троих — целый десяток.