Стрелкотня
Шрифт:
Мрачное, тёмно-серое, даже на вид тяжеленное страшилище, задвинутое почти к самой стене… Андрей всего раз видел её в закрытом состоянии – когда только пришёл на секцию. И, признаться, от вида этого стального монстра шириной в ладонь, с четырьмя задрайками по углам и «штурвалом» посредине, ему тогда стало слегка не по себе: а вдруг не откроется?
Теперь Андрея волнует другая проблема.
Только бы закрылась!
Подлетев к двери, Андрей на пробу тянет её на себя, но она не поддаётся.
– Двинь. –
Следом подскакивает Кир, и, не выдержав тройных усилий, дверь неохотно сдвигается с места… и дальше скользит так легко и плавно, даже с этаким лёгким журчанием, что Андрей успевает обрадоваться и даже расслабиться.
А потом, провернувшись до середины, дверь врубается углом в недавно постеленный ковролин и застревает наглухо. И даже трое здоровых и взрослых парней дальше сдвинуть её с места не могут.
«Да блин… ну же!»
Подлетает Глебка, как та мышка из сказки про репку, распахивает обычную дверь, создавая пространство для манёвра, а эту яростно дёргает на себя за внешнюю ручку, скользя по ковролину сандалетами… но сказки не случается.
– Андрюха! Глеба поменяй! – выдыхает Славян. – Ты оттуда, а мы втроём тут – на раз, два, три – сдёрнем!
«И почему не я до этого додумался?!»
Андрей вцепляется во внешнюю ручку и от души дёргает дверь на себя. Кир, Славян, Глебка и подскочившая Ната толкают изнутри.
Слаженным усилиям пяти человек дверь всё-таки поддаётся и, пропоров ковролин углом, с грохотом закрывается… выкидывая Андрея в темноту коридора.
Левым боком – прямо в лучи чужих фонариков!
– Мля! – доносится с другого конца коридора выразительно.
А потом по ушам бьёт грохот, и там, по левую руку, огненными пятнами расцветают вспышки… выстрелов?!
«Они что, в меня? Они сдурели, что ли?!» – проносится такими же вспышками в голове.
А потом вспоминается жизнерадостный Глебкин вопль: «Ребят, нас ща убивать будут!»
«Убивать… УБИВАТЬ МЕНЯ?!»
Дальше проскакивает детско-обиженное «За что?!»
И тут под руку попадается широкая рукоять викинга в кобуре, когда-то корявая и неудобная, а теперь привычная и… надёжная.
«У меня шесть патронов в магазине, один в стволе… – эта внезапно ровная и спокойная, почти чужая мысль растворяет накатывающийся ужас. – Надо было второй магазин брать, полный… А-а, похрен».
Пистолет сам собой прыгает в правую руку, левая, привычно подбивая пятку магазина, ложится снизу… и Андрей, плавно провернувшись на пятках, опускается на колено, вскидывая викинг в сторону цели.
Всё внезапно становится просто и понятно, а Кирова заумь про «ответственность» стремительно растворяется в простых и прямых как рельса мыслях: «Они первые начали!»
Следом:
И под занавес совсем глупое, как из детства: «Кто не спрятался, я не виноват!»
Что-то с жужжанием пролетает над головой, и сверху сыплются непонятно откуда взявшиеся труха и щепки, а в коридоре повисает пыль…
«БАХ! БАХ!» – быстрая двойка в ответ. Без наушников в ушах повисает вжимающий перепонки гулкий звон.
– Мля, у него ствол! – доносится издалека.
«Внезапно, правда? А вы что думали? Пришёл, увидел, замочил?! Да щаз-з….»
«Бах! Бах!» – ещё двойка на крик… и тут с хрустом распахивается дверь.
Рядом как по мановению волшебной палочки появляется Кир с браунингом в руке, а снизу вперёд просачивается Глебка, заливая коридор светом своего выкрученного на максимум и в узкий луч фонаря.
«Глеб впереди! Угол безопасности! – срабатывает автопилот, и Андрей тут же одёргивает себя: – Какой угол?! Андрюха, ты идиот?! Тут, на минуточку, перестрелка, а не упражнение! Тут нас УБИВАЮТ!»
Но автопилот оказывается сильнее, и Андрей не успевает додумать мысль, а уже вскидывает викинг стволом вверх и щёлкает предохранителем.
Рефлексы Кир в мозги своих курсантов вбивать всё-таки умеет мастерски.
«Снимай обратно, идиот! Убьют же нахрен!»
Из-за угла в конце коридора в беспорядочном ворохе лучей и линий подсветки прорисовывается тёмный силуэт с чем-то длинным в руках… АК что ли?!
– Кир! Там дробоган! – еле слышно за звоном в ушах кричит Глеб и с пулемётной скоростью выпускает полмагазина глока веером вдоль коридора.
Выстрелы отдаются в голове уже не звуком, а толчками.
Силуэт ныряет обратно. Андрей глохнет окончательно.
Кир одновременно успевает два дела: рывком забрасывает его в дверной проём и, стреляя в коридор с колена, рявкает так, что слышит даже оглохший от пальбы Андрей:
– Глеб! Гаси и назад!
Глебка вырубает фонарик и юркает обратно, следом вваливается Кир, и они вместе со Славяном рывком захлопывают железную дверь. Глебка дёргает нижние задрайки, Славян верхнюю левую, а появившаяся рядом Нато – верхнюю правую. Кир яростно крутит штурвальчик.
…Их никто не преследует – секунду, другую, третью. Кир отступает на шаг, окидывая дверь оценивающим взглядом. Глебка наоборот – прижимается к ней ухом, вслушиваясь в происходящее.
Всё закончилось?..
И тут Глеб отшатывается, а в следующее мгновенье на дверь с той стороны словно обрушивается град – крупный, частый, оглушительно громкий, так что стук «градин» по металлу сливается в яростный гул.
Как по команде все шарахаются в стороны.
«Град» стихает так же резко, как и начался – и в тире повисает ещё более густая и напряжённая тишина, чем в первое мгновенье после сирены.