Стрелкотня
Шрифт:
В глубине души Глеб немножко верит, что она приносит удачу.
– Ну что, принц, готовы? А то карета подана, кони запряжены…
В зеркале позади Глебки появляется Лена, «квалифицированный специалист личной охраны с двумя международными сертификатами, и никаких тётьЛен, ясно?», и Глебка, отчаянно фальшивя, напевает под нос: «Ещё была солистка Леночка, та, что училась на год младше…»
Лена слегка морщится и неодобрительно спрашивает:
– Благоверный мой научил, что ли?
– Ага, – не задумываясь, сдаёт Глебка
Лена печально вздыхает, но никак не комментирует.
– Всё собрал? Ничего не забыл? Мачете? Огниво? Сигнальное зеркальце? Ракетницу? Портативный гранатомёт?
– А гранатомёт-то мне нафига?! – почти обижается Глебка.
– Ага, значит, по остальным пунктам возражений нет…
– Лен! Ну я же не того… не маньяк! И вообще, гранатомёта у меня – нету!
– Судя по тону, тебя это искренне огорчает… Ладно-ладно, не бурли, я пошутила. Надо же было за фальшивое исполнение легенды русского рока как-то отомстить?
– Шуточки у вас, сударыня… – Всё ещё хранящий мрачно-обиженное выражение лица Глеб поправляет кепку и двигает мимо Лены на выход.
– С кем поведёшься, мой принц, с кем поведёшься. Так, телефон не забыл?
– Не забыл.
– Вот и не забывай. – Лена невозмутимо протягивает Глебу его же телефон.
– К-какого?! – Глебка хлопает по карманам, не доверяя глазам. Нет, действительно, в жилетке – нету.
– Вы, принц, после того как на себя налюбовались, телефон на тумбочку положили, а не в карман. Увлеклись… пением.
– Лена-а… – стонет Глебка, поспешно убирая телефон.
– Кому «Лена», а кому с телефона трек твоих перемещений пишется. Так что будь добр, не теряй… и не теряйся. Шеф нам этого немножечко не простит. Тем более сегодня у него важные переговоры, нечего его волновать.
– Ладно-ладно, – бурчит Глеб, который терпеть не может этот пункт насчёт охраны и контроля за его перемещениями.
Ну что с ним может случиться сегодня?! Самый обычный день, самое обычное занятие в стрелковой секции!
Тир и так почти что папина собственность – ну, частично. Официально папа выступает спонсором и идейным вдохновителем, а на деле – совладельцем. Глеб не дурак, по паре оговорок Кира на секции и Лены дома прекрасно суть уловил.
И вообще, куда Глеб денется с подводной лодки – в смысле, из замкнутого пространства под землёй?
– Ладно, принц, вы опаздываете, – ещё раз напоминает Лена.
«Нифига! Я так за полчаса до занятия припрусь!.. – хочет возразить Глеб, но тут же сам спохватывается: – А, точно, я же и хотел пораньше. Чтобы без помех поговорить. Поговорить. Ох… Да. Обязательно. Вот прямо сегодня… Вот возьму и скажу ей, что…»
– Принц, ау-у!
– Да-да, – вываливается из мыслей Глебка, отчаянно надеясь, что Лена не заметит выражение его лица.
Ну, или не прокомментирует хотя бы.
«А если Дашка сегодня не придёт?! – Мысль заставляет снова
И Глебка торопливо пишет на ходу в их стрелковый чатик: «Выезжаю! до встречи на точки :)» – и, уже заходя в лифт, слышит за спиной Ленино, явно в рацию:
– Серёж, солнце моё, «двойка» к тебе на лифте едет. Принимай!
Нет, иногда Лена всё-таки перегибает палку.
Ничего с Глебом не случится, ни-че-го.
Самый обычный день. Дашка
Дашка знает точно: она – уж-жасная сестра!
Она знает это всю жизнь и даже если однажды об этом случайно забудет, заботливая Ната ей обязательно, обязательно напомнит.
Ведь для чего ещё существуют старшие сёстры, как не для таких напоминаний?
– Дашка, ты…
Даша нашаривает на столе телефон и осторожным, плавным движением подтягивает к себе.
«Ну, давай, давай угадаю: кошмар? Ужас?..»
– Ты кошмар и ужас!
«…а не твоя сестра!»
Телефон прижат в груди, фотокамера открыта, палец наготове.
– А не моя сестра!
Ната делает выразительную паузу, сопровождаемую столь же выразительным выражением лица.
Дашка тихонько наводит на неё телефон и фоткает. На экране отображается гримаса что надо: распахнутый рот, воинственный взор, свирепо нахмуренные брови – само воплощение пламенного негодования.
«Сеструха – прелесть. Люблю её!» – торопливо подписывает фотку Дашка, еле успевает поправить опечатки и тут же выкладывает в сториз. Потом удалит, чтоб Ната не увидела. Попозже.
Дашкины движения не укрываются от Натиного взгляда:
– Ты чего там делаешь? – немедленно спрашивает она с подозрением. – С кем там переписываешься?
Дашка украдкой ещё раз любуется получившемся фото. Нет, определённо один из лучших кадров в коллекции «100500 лиц любимой сестры, которая однажды меня обязательно убьёт»!
Удивительно, но даже с такой гримасой Ната остаётся симпатичной. Глаза светлые, волосы в растрёпанном хвосте – чисто мёд, а на носу – веснушки.
Ну, всё правильно!
Потому что если Дашка – ужасная сестра, то Ната, значит, – прекрасная. Для баланса, как инь-янь!
– Эй, с тобой старшая сестра разговаривает! Чего там у тебя?
И всё-таки, всё-таки… вот чего стоило родителям озаботиться её, Дашкиным, появлением на свет лет на десять позже? А лучше на пятнадцать. Нате в тот день было бы не три с чем-то годика тогда, а все восемнадцать. Она бы как раз поступила в какой-нибудь московский институт, на эту свою экономику, жила бы отдельно и умилялась бы на младенческие фоточки. А потом, когда Дашка бы подросла, они встречались бы по выходным и радовались этим встречам от всей души.