Стрелочники истории. Дилогия
Шрифт:
В Бобруйск ехали молча. И лишь при виде города Судоплатов промолвил:
– Сначала думал бойцов тебе оставить, чтоб твоего фигуранта поискали, да развернули работу в тылу. Сейчас вижу - самому надо.
Помолчал. Потом добавил как-бы рассуждая сам с собой:
– Информация по "Бранденбургу" пока подтверждается, даже в той части, про которую немцы пару дней тому назад не могли знать. Но вторая часть либо огромная деза, либо... Ну не могли немцы составить такую карту, при всем желании не могли... А главное - глупо! Даже дез таких не бывает! Все можно выяснить только у источника. Поэтому сейчас главное - Наблюдатель. Живой и здоровый!
Бобруйск, 24 июня 1941 года.
Сотрудники Залогина проявили бешенную активность. Почтальон Варфоломеев был вытащен из постели, тщательно допрошен и заперт в камеру. Чуть позже доставили и его попутчицу - Анастасию Курбытко, которая лишь подтвердила информацию Варфоломеева и была заперта в камеру по соседству.
Едва рассвело НКГБ-шники в сопровождении трех оперов уголовного розыска, четырех конвоиров, почтальона и его попутчицы были на месте. Оперативники обследовали все кусты, нашли несколько окурков импортных сигарет "Camel" и "Winston", рифленый след двух пар ботинок, обрывающихся посреди небольшой лесной полянки в 120 метрах от дороги, тройку сломанных веток. Двух красноармейцев оставили в засаде около этой полянки, остальные поехали обратно.
Вернувшись в Бобруйск, почтальона и девицу опять развели по камерам, сели писать рапорта об увиденном. Едва успели к приезду начальства.
Судоплатов, заняв кабинет Залогина, прочитал протоколы, опять вызвал почтальона и девицу
– Может что странное заметили, товарищ Варфоломеев?
– слово "товарищ" Судоплатов специально выделил, чтобы немного успокоить нервничающего почтальона.
Тот пожал плечами, а Настя вдруг сказала:
– Волосы у него были длинные. Не такие, как у попов, но и не короткие, как у ваших сотрудников.
– Волосы? Это интересно. Насколько длинные?
– Не меньше полгода отращивал. А может и год.
– Может, парик?
– спросил Судоплатов.
– Не, свои волосы. Не мыл он их давно. С месяц, а в остальном вполне живые волосы. Я парики видела. Там совсем все по другому.
– Фуражка не наша, козырек матерчатый, как на кепках. Из той же пятнистой ткани, что и куртка с брюками. Но на тулье звезда.
– почтальон махнул рукой.
– Впрочем, я об этом уже говорил. Звезда меня с толку сбила. Думал - ваш.
– Может и наш. Разберемся. Значит, бороды, усов не было?
– Не было, не было, - подтвердила парочка.
– Выбрит очень гладко.
– Может порезы какие.
– Нет, ничего такого. Одеколоном от него пахло. Слабый приятный такой запах. Но не шипр.
– Хм... И одеколон унюхала. Молодец, Настя!
Уточнив еще несколько мелочей, Судоплатов распорядился обоих отпустить, взяв подписку о неразглашении.
– Засаду, говоришь, оставили?
– переспросил Судоплатов вошедшего в кабинет Залогина.
– Есть подозрение, что там "Наблюдатель" больше не появится. Передай, чтоб посидели сутки, а потом пусть возвращаются обратно. Что говорят твои следаки по окуркам?
– Не наши сигареты. И не немецкие.
– Это я и без тебя знаю. Американские сигареты. Причем, очень дорогие. Немцы, какие бы они не были спец агенты, таких курить не будут. В Германии сейчас вообще нет ничего американского - не торгуют САСШ с Гитлером. Они хотя и не воюют, но торговая война идет полных ходом.
– Может американцы? Из белоэмигрантов?
– А потом они куда делись? На самолет сели? Или на дирижабль? Почему этот дирижабль никто не видел? Днем же все было. Потом, откуда у американцев такая подробная информация по Бранденбургу? Они что, там за океаном, лучше нас работают? Мы не знаем, а они знают?
– Виноват, не подумал.
– ответил старший лейтенант, стоящий на вытяжку перед крупным начальником.
Судоплатов взглянул на подчиненного и сказал:
– Ладно, не тянись. Тут думать нужно. Там в рапорте указано, что один опер гипсовый слепок сделал, принеси-ка его мне. И опера этого позови.
Залогин вышел, почти тут же вошел милиционер, вытянулся перед начальником, козырнул и протянул гипсовый слепок, пояснив:
– Фигурант в грязь наступил, след настолько четкий, что даже клеймо изготовителя пропечаталось. Потому решил сделать слепок.
– Это хорошо, умничка.
– проговорил Судоплатов, рассматривая гипс. "Polaris" и цифры 42. Цифры - скорее всего размер, а вот изготовитель...
– Обувка не наша. Немецкая.
– подтвердил милиционер.
– Сомневаюсь, нет у немцев такой фирмы. И слово не немецкое. Скорее английское - "Полярная звезда". Но размер... У англичан другая градация размеров - в буквах, а тут действительно соответствует нашему 42. Ну это ладно, что еще любопытного заметил?
– Двое их было. Сидели в кустах долго. Пришли непонятно откуда, ушли непонятно куда - следы обрываются посреди полянки. Если переобулись - то других следов тоже нет. Впечатление - как будто улетели. Еще трава там странная.
– Что с травой?
– Обрезана, сверху вниз. Или снизу вверх. Ровненько, как гильотиной. Почти метр в длину. Но обрезанных кусков нет. Будто их кто собрал специально.
– Что это может значить?
– Не знаю. Если б там машина стояла, могли б дверью траву прищемить и увезти, Но тогда срез был бы неровным, траву б выдергивало. А тут именно срез, сверху вниз. Если только дверь у них сверху вниз закрывается и по низу острая, как бритва. Но следов машины нет, даже у дирижабля или воздушного шара гондола бы след оставила. Да и не видел никто ни того, ни другого. Мало данных для выводов. Я все странные факты изложил в рапорте.